style="font-size:15px;"> Самурай, в короткой рабочей куртке с широкими рукавами, как у крестьян, обходил долину. Разговаривал с людьми, работал с ними наравне, складывая дрова вокруг усадьбы. Такие поленницы-изгороди называли здесь «кидзима».
Бывало всякое – и хорошее, и плохое. Осенью в деревне умерли два старика. Семьи были бедные, и стариков похоронили прямо на поле у подножия горы, положив на могилы камни. В землю воткнули старые серпы, которыми умершие пользовались при жизни, рядом с камнями оставили треснутые чашки – такой обычай был в долине. Самурай не раз видел, как дети ставили в них цветы, но такие похороны устраивали только в сытые годы. Он слышал от отца, что, когда случались неурожаи, старики просто исчезали, и никто не интересовался, куда они подевались. Осенью в долине устраивали праздник Дайсико[21] – варили в котлах пресные клецки с колосками мисканта. К усадьбе Самурая один за другим шли крестьяне и, низко кланяясь, приветствовали его. Их угощали клецками, и они расходились по домам.
В один погожий день пришел приказ господина Исиды прислать ему из долины двух человек. Получив его, Самурай взял с собой Ёдзо и отправился в деревню дядюшки.
– Слыхал, слыхал. – На лице дяди сияла улыбка. – Ходят разговоры, что в горах Огацу валят криптомерии на постройку военного корабля. Пришло время дать бой Осаке.
– Военного корабля?
– Именно.
Самурай еще не рассказывал дяде о разговоре с господином Исидой. Было тяжело выслушивать бесконечные, словно зимняя ночь, дядины причитания. Но если настали мирные времена, для чего Его Светлости строить военный корабль? Самурай недоумевал. Наверное, у Высшего совета есть какой-то секретный план, о котором такие люди, как он, не подозревают.
– Вот что я тебе скажу, Року! Тебе надо отправляться в Огацу и разведать, что там затевается.
Голос дяди звенел, будто решающее сражение уже началось. Самураю совсем не хотелось ехать в Огацу – чтобы добраться туда, надо потратить полтора дня, но он всегда слушался отца и дядю и на этот раз тоже молча кивнул в знак согласия. Может, и правда, если он все увидит своими глазами, ему удастся убедить старика, что мир вокруг изменился, хотя тот и не хотел этого признавать.
Выбрав в деревне двух парней для господина Исиды, Самурай на следующий день снова сидел в седле. Огацу была одной из бухт, изрезавших побережье Рикудзэн[22], словно зубья пилы. Покинув долину рано утром, они добрались до моря, когда уже стемнело; из затянутого тучами неба валил снег, залепляя лицо. Остановились на ночлег в убогой рыбацкой деревушке Мидзухама. Море шумело не утихая всю ночь, и сопровождавшие Самурая парни то и дело бросали на него растерянные взгляды. Рыбаки рассказали, что в горах близ Огацу уже собрали людей на работы и валят лес.
На следующее утро они покинули Мидзухаму. Небо прояснилось, но задувал сильный ветер, холодное море бушевало, обрушивая на берег кипящие белой пеной волны. Парни, ежась от холода,
Проводится в некоторых районах Японии в последнюю декаду ноября в честь великих буддистских учителей – дайси.
Одна из провинций в феодальной Японии, располагавшаяся на территории современных префектур Мияги и Иватэ.
