Настолько, что брат опасался даже упоминать об этом, дабы не сокрушить мой дух.
Рядом со мной зияло пустое кресло, предназначенное для ставленника Мортис, чей черед выступать вот-вот настанет.
Сердце екнуло, к горлу подступила тошнота. Великие Стихии, какой кошмар готовит мне сестрица? Какую немыслимую жестокость она припасла напоследок?
Словно в ответ на мои мысли, над ареной вновь показался распорядитель он поднял руки, призывая к тишине. Но не успел он заговорить, как по трибунам пронесся оглушительный вой сотен боевых рогов. От этого звука кровь стыла в жилах, а волосы вставали дыбом.
– Дамы и господа! – надсаживался распорядитель, пытаясь перекричать какофонию. – А теперь… встречайте… кошмар и ужас Игр… Владычицу царства мертвых… несравненную и беспощадную… Мортис!!!
Рога взревели с новой силой, заходясь в пронзительном визге. И тогда из-под земли, с грохотом и лязгом, стала подниматься исполинская колесница. Влекомая шестеркой здоровенных волкодлаков, она рвалась на арену, изрыгая клубы черного дыма и пламени.
А на колеснице, гордо вскинув голову, стояла ОНА.
Мортис.
Облаченная в черные, как смоль, доспехи, увенчанная короной из костей и черепов, с горящими алым пламенем глазами… Она была сама Смерть. Неодолимая, неумолимая сила, сметающая все на своем пути. Даже некогда белоснежные крылья казались потемневшими, будто прокопченными в адском пламени.
И рядом с ней…
Я обмерла. Сердце пропустило удар, дыхание перехватило. Рядом с Мортис стоял Корвус!
Он выглядел совсем не так, как я помнила. Бледное, осунувшееся лицо, потухший взгляд, ввалившиеся щеки. Некогда черные как смоль волосы теперь были испещрены проседью, крылья за спиной обтрепались и поникли.
Но самым страшным было другое. Глаза Корвуса, прежде сиявшие лукавством и безудержной жаждой жизни, теперь казались двумя кусками слоновой кости. Пустые, неподвижные, остекленевшие. Ни искры разума, ни проблеска чувств. Лишь рабская покорность и безразличие ко всему.
Мортис резко вскинула руку, и Корвус, вздрогнув, шагнул вперед. Обнажил меч – тот самый, что когда-то сиял благородным светом, а теперь казался почерневшим от запекшейся крови. Замер в позе бойца, готового убивать.
Колесница сделала круг по арене, и толпа отшатнулась, завороженная и испуганная. Люди таращились на Мортис, не в силах отвести взгляд. Древний страх, вошедший в плоть и кровь, парализовал их. Я слышала, как стучат их сердца – быстро-быстро, словно у загнанных кроликов.
– Узрите же! – взревела Мортис, простирая длани. – Я, Владычица Смерти, решила почтить вас своим присутствием! Страшитесь и повинуйтесь, ибо лишь мне ведомы тайны истинной власти!
И она расхохоталась – зло, визгливо, безумно. В этом смехе слышалась стылая тьма могильников, шорох гробовых червей, лязг погребальных цепей. Он вонзался в мозг ржавыми спицами, вымораживал нутро льдом первобытного
