просто облить водой. А лучше, супом. Что бы увидеть его беспомощным и униженным. Она слабо представляла себе, каким образом смогла бы воплотить в действие этот замысел, но живо представляла себе это тем не менее. Не самые подходящие мечты для маленькой худенькой девчушки, уж с этим не поспоришь…
Боль и унижение, и снова унижение в самой неприглядной форме. Постоянное ожидание новых порций столь специфических воспитательных мер сводило с ума.
Но что самое удивительное, столь жесткий педагогический стиль легко трансформировался в неподдельную отцовскую любовь и заботу. Он сажал её невесомое тельце на плечи и шагал в лес, который начинался сразу за двором их пятиэтажки. Там они находили бруснику, рябину и даже удивительную ягод —костянику. Когда он нес ее ранец, забирая из школы, не было более любящего отца, оберегающего свое чадо. И посторонние видели именно эту картинку, одноклассницы завидовали, видя такого красивого, улыбчивого и всегда трезвого папу, а бабушки на лавочках таяли от умиления. И попытайся она их просветить на этот счёт, обязательно бы осуждающе закачали головами и устыдили её в её дочерней неблагодарности. Отец демонстрировал образец родительской заботы.
К третьему классу стало проще и комфортнее. Нет, она не перестала получать отцовские, и даже мамины тумаки, но в школе привыкли к своей особенной и непохожей однокласснице, и она могла просто подойти и поболтать-посмеяться на переменке к девчонкам, а самый главный обидчик – Тракискас был оставлен на второй год, как особо одаренный недотёпа. И домой они шли теперь втроём. Помимо верной Нинки Паклиной она сдружилась другой девочкой, Светой Наулиной. Света четыре раза в неделю после школьных уроков ходила заниматься музыкой. Бывало, они, щебеча и смеясь, втроём доходили до дома Лёки и Нины, а затем, оставив Нину возле двери её подъезда, держали путь дальше, к зданию детской музыкальной школы. Лёка, как верный пёс, взбиралась на скошенное дерево и отслеживала весь процесс сольфеджио, проживая каждый урок с непосредственными участниками обучения, глядя в низенькое окошко. И педагог, заметив, незваного зрителя, хмурила брови и сердито махала руками, отгоняя её от окна. Но, дождавшись окончания урока, девочки неизменно встречались на крыльце и шли домой к Свете. Света покупала по дороге ярославскую булку, покрытую сахарными пупырышками, делилась с Лёкой. До чего же вкусна была эта булка на холодном ветру! Дома у Светы стояло пианино. И заданные на дом гаммы они играли по очереди, сначала сама Света, а затем и Лёка.
– Не понимаю, почему тебя не отдали в музыкалку? – восклицала подружка.
– Потому, что у нас машина – логично парировала Лёка.
Девчонки смотрели друг на друга, в глазах начинали плясать чертики, и они долго и с удовольствием заливались чистым девичьим смехом.
ГЛАВА
