сопроводительного эскорта. Следопыт, уже твоя импровизация. Докажешь, чего стоит, твой прославленный в веках род. Или воротись и позорь его, как все годы прежде.
После этих отрезавших потуги к пререканиям слов, он отчески коснулся упавшего плеча Джоаля чутким пожатием длани, и, умыкая свою тень, освобождая волю янтарному свечению змеившейся огоньком свечи, направился прочь, напоследок бросив через плечо.
– Пока водиться время, отыщи Дивелза. Он предоставит тебе путеводитель, или иное путное подспорье или напутствие, к походу. В конце концов, кому как не ему знать об устройстве мира, не выдворяясь при этом из твердыни, без малого сотню лет.
Послышался отдаляющейся басовитый смех, и скраденный на выражение в осевшем лице и до отказа налившихся свинцом членов, сражённый Джоаль остался один с возложенным поручением. Праздные дни иссякли…
Фигура нетривиального человека, отпираясь от общего воцарившегося галдежа, приближалась все ближе. Сине-черное очертание облепляющего дюжее тело кафтана востока с накидкой, маячило издалека, и лучиной во мраке выделялись среди, привычных до приторности тонов заправских щегольских одеяний. Чем ближе он подступал, тем явнее становились мурыженные въедливым песком подолы его нависавшей черноватой хламиды, поверх развитого выпяченного торса, и слабый срежет ударов шипа изящного посоха. И откуда не возьмись вместе с ним, прибыл и вяжущий привкус чабреца. Он был с опрятной вытянутой черной, как уголь бородой и завинченными нафабренными усами под сглаженным носом, и без перегиба подведенными карими глазами, на бронзово-смуглой коже. На голове человека с востока венцом возвышался небольшой овальный тюрбан, из которого высовывалась коренастая угольно-черная коса, доходившая до поясницы, а мочки обременялись двумя злато-атласными серьгами. И дойдя до королевы почитай в упор, он низко поклонился, сложив себя вдвое, и его коса подобно змее свисла с развитой спины, но тут же взметнулась ввысь вместе с ним. Его острые мыски, в аналогично синим одеяние с золотой тесьмой по краям с затянутым златого шитья кушаком, особенно заинтересовали любопытно обгладывающую его взором Флагению, однако, все меркло супротив его жезла. Длинный, доходивший до высоких плеч златой посох, был инкрустирован зеленоватой мозаикой шестиугольников, мимикрируищих под чашею. На конце царапая бурую плитку, подводила черту небольшая стертая игла, напоминающее жало, а сверху, под чуть спущенную, руку так же укутанную в синею тунику по костяшки, на королеву смотрело всецело литое золотом змеистое существо расправившие ребра и выделяя плотоядный оскал с осклабившимися клыками и раздвоенным златым языком, с пылающими опалами в пытливых глазах.
Человек уже выпрямлялся, когда метавшаяся в мыслях королева только подбирала слова, а он поразил её вновь.
– Зигав Мурез, – представился тот, высказав своё имя, так мягко, будто каждый раз произнося его, он смаковал гордость, от этих слов.
– Заверена, мое имя для вас не тайна, – съязвила королева,
