между ключицами высветившееся от выреза её сюрко, задергалась, пока та покороблено недоумевающе ищуще смотрела на королеву.
– Как жаль, – досадно подогнула губу королева, и назидательно стукнула ногтем по своему порожнему бокалу, который уже вскоре был наполнен по золотистую полосу оправы. – И все же? – настойчиво напомнила плененная интересом королева о своем давеча отпущенном вопросе, и тот будто нехотя, поведя губой, выдавил следующие слова.
– Один прелюбопытнейший ваш господин имел любезность посетить нашу страну. Я долго пользовался услугами переводчика, доколе не посчитал жизненно необходимым выучить язык данного поразившегося мое воображения человека. Так пылки были его речи, и сладок велеречивый стиль владение всесветным наречием.
– И кем же был тот “столь” пригожий господин? – сгорала от нетерпения королева, прижимая бокал, который давил на щеки, впуская в рот сладко-хмелящие потоки, красной настоявшейся виноградной жидкости, прошедшей все этапы брожения, без тени кислинки.
– Некто виконт Юник. Он был столь заворожен нашей архитектурой и культурой, что остался на долгие годы, и казалось, нашел себе место. Будучи третьим сыном в семье, ожидать щедрого наследства, ему была явно некстати, вот он и отправился повидать новый мир. Ему очень полюбился мой театр, в коем он с отрадой вожделел выступать и сам.
– Увы, о нем моя память предательски пуста. Вероятно, он был родом из лирры, – после небольшой растерянности, ей точно овладела искра язвительности и она, осклабившись продолжила более хищно. – Я слышала недавно, на востоке стряслись радикальные перемены, и многие иноземцы, получили, скажем… не лучшее отношение вследствие своего этноса. Это так? И, к слову, коснулось ли этого того самого Юника?
Он слегка изменился в располагающем лице, и обвел по лбу змею на своем спущенном на плечо жезле, кой уже давно приковывал внимания свиты правителей и стражи. Но уже скоро чуточку заметные хмурые морщины на краях висков и век, разглажено распрямились, а подведенные очи, искоса стрельнули в неё. Одаривающее.
– Мы ведь разумеем друг друга без избыточных слов? – вне обиняков отметил он, точно извернув себя наизнанку, примерев новое выражение и более тяжелый баритон в речи.
– Вестимо так. Я догадываюсь, зачем вы здесь, и без окольных бесед, – подтвердила она его слова, опустив лазурные очи, разбавив речь свинцовой бременем, укусив свои щеки изнутри, дабы не покривиться, выдав подлинное расположение духа к пришельцу. Майза за декаду минуя ваш, приняла в свой порт лишь один корабль, с которого и довелось украдкой узнать о перевороте и гибели тысяч осевших в чуждой стране весняков, торговцев, и нелюдей, со своими семьями и нажитым имуществом в злосчастной до их участи стране. Или, переводя с государственного языка – Казна просела.
– Мне очень не по себе от выдавшейся трагедии, но вамир видоизменяется, и нынешний Шах Акурам Второй, увы не
