следующей весной его не стало.
А минувшей осенью, в разгар жатвы, он неожиданно выбыл из строя. Ничто не предвещало беды: для ремонта понадобилась деталь, в запаек ее не оказалось. Обычно запчасти привозил штурвальный. На этот раз поехал сам. Кобылу запрягли капризную. Предупредили: будь осторожен, может вскинуться, лягнуть. Так и случилось. Хлестнул отец лошадь, чтобы бежала резвее. Той не понравилось. Удар кованого копыта пришелся по правому глазу. Две недели отлежал в больнице. Вышел с одним глазом, второй закрылся: был перебит нерв, ответственный за веко. Врачи настаивали на немедленной операции. Отец «обхитрил» врачей: направление на операцию сунул в карман, a сам отправился к месту жатвы. Погодить он никак не мог: в больнице его навестил главный механик и сообщил, что вот-вот поступят комбайны «Сталинец- 6», один из них решено выделить отцу. Весть эта для него была целебнее всякого лекарства. Разве мог он тратить время на операцию!
– Зимой съезжу, – сказал он.
– Да как же ты с одним глазом будешь работать? – завелась мама.
– Ничего, – успокоил он, – и с одним глазом надо зрить в оба.
Этому совету и я старался следовать, правда, не всегда получалось.
Вскоре после смерти отца на нашей заимке развернулось большое строительство. Выросла целая улица. На «задах», вдоль огородов, проложили улицу для переселенцев из неперспективных деревень. Местная власть решила дать улицам названия. Мы не гадали, все были уверены, что наша улица станет Исаевской. Разочарования не было, когда узнали, что нашу улицу назвали Пушкинской. Что ж, хорошее имя. Ваня вообще прыгал от удовольствия: с книгой Пушкина, оформленную художником-сказочником Билибиным, подаренной ему по окончании 4—го класса в томской школе—интернате, он не расставался.
Да, еще два слова: я пересмотрю, вернее, уточню свое начальное утверждение. Мне очень повезло с родителями. Они были достойными людьми, только ушли непростительно рано, поэтому мне их всегда мне не хватало. Точно подмечено: без отца дитя сирота. Без матери – круглый сиротка.
Дед Юха́
Сегодня у меня хорошее настроение: в фотоцентре сделали необыкновенно реалистичный портрет деда Ефима Андреевича – маминого отца. Сделали со старой групповой фотографии. Мастер видимо проникся его фактурой и постарался больше, чем я просил. Под вырезанное изображение он подложил картинку с постоянными дедовыми инструментами – пилой, топором, хомутом, безменом, серпом – все так естественно, будто сейчас, после «фотосессии», дед возьмет топор и примется колоть дрова, ни минуты не сидел он сложа руки.
С некоторых пор я стал замечать, что все больше и больше становлюсь похож на деда. Осталось отпустить бороду с усами – и вот вам копия вашего прадеда. Однако статью мне далеко до него: ростом он на полголовы выше, плечист, кулачищи – каждый
