и сухой.
«Значит, поправился!»
И был прав: к коту вернулся аппетит и двигательная активность. Он охотился на ходу! В смысле, не дожидался привала, а, завидев или учуяв добычу – суслика или полёвку, соскакивал с коня и азартно гнался за жертвой, что, между прочим, котам не свойственно. Они больше охотятся из засады. Догнав и сожрав, прямо на ходу запрыгивал обратно на круп Мурзы. Острые когти коня раздражали, и он ругался фырканьем и ржанием.
На седьмой день началась территория Хорезма, чаще называемого Хивинским Ханством. Ненаселёнка кончилась, начали попадаться кишлаки, окруженные полями, бахчами и садами. Некоторые были совсем маленькие, десяток-другой домов, а некоторые – большие, с мечетью и базаром.
– Которые с мечетями, они навроде наших сёл, – пояснил многознающий Жомов.
На русских население реагировало спокойно: пришли – значит, так надо. Немногие казаки, знавшие татарский язык, понятный всем тюркским народам, кричали:
– Эй, матка! Млеко, курка, яйки!
Опасаясь насилия кулаком по уху или нагайкой по спине (которое есаул настрого запретил!), местные покорно делились деликатесами.
В одной из лавок завхозу Жомову посчастливилось купить полпуда чаю, запасы которого закончились неделю назад. Чай на вид и на запах был отличный, но хозяин, плохо владевший русским языком, пытался что-то втолковать, показывая пальцами очки и ударяя себя левой рукой по сгибу правого локтя. Жомов его не понял, как ни пытался. Рыков же купил табаку, судя по надписи на упаковке, голландского, тоже не поняв телодвижений купца.
Вечернее чаепитие было весьма примечательным!
– Эх, и добрый же чаёк! Сразу вставляет, не хуже водки! – хвалили напиток казаки, – Аж в глазах сияние! И бабу бы сейчас, побороться чтоб!
Короче, чай оказался с добавкой возбудителя.
Хорунжий Рыков, выкурив перед сном трубочку новоприобретенного табаку, наоборот, впал в нирвану и не реагировал на внешние раздражители.
– Вы бы, Евгений Викторович, того… – деликатно посоветовал ему утром некурящий Михаил, – Поосторожней с незнакомым зельем. Всю ночь просидели в позе буквы «Зю» со стеклянными глазами.
– Ох, Михаил Романыч! Всё тело затекло, члены скукожились, еле распрямился, – со стоном вздохнул Рыков, – Но с вечера было уж так хорошо! Прямо, шевелиться не хотелось!
Повторить курение он, впрочем, не рискнул и табак выбросил.
А чай выбрасывать было жалко, поэтому Михаил распорядился пить его с утра, чтоб не клевать носом в сёдлах на марше.
Шуршик, к которому вернулось здоровье, блаженствовал. Местные кошки, все, как одна, персидские, щедро дарили его своими благосклонностями. Пришлось также сражаться с ревнивыми котами, но и тут пришелец с далёкого Севера оказался на высоте: всех победил! Кого по очкам, кого и нокаутом. Особенно примечательной вышла вторая битва. Шуршик возвращался с очередного
