он соврал мне про отца? Почему у меня такое чувство, будто за каждым моим шагом следят?
Я накинула капюшон толстовки на голову, поправила лямки рюкзака и не оглядываясь пошла ко входу в поликлинику, когда затылок точно прожёг чей-то пристальный взгляд. Ты влипла, Александра. Что бы с тобой сейчас ни происходило, ты в полной…
В очереди к участковому терапевту я просидела два часа. За это время успела тщательно изучить новый рюкзак и поняла, что он совершенно не похож на своего предыдущего собрата. Только спросонья можно было их перепутать. Дядя Петя сказал, что рюкзак сшила обычная портниха по старым фотографиям. И что-то не давало мне в его словах покоя. Я пыталась представить, как мама и папа договариваются о документах по телефону, или, возможно, им даже пришлось встретиться, но все мои сценарии были какими-то пластилиновыми. Плохой фильм о счастливом воссоединении семьи.
Открыла свой новый паспорт, фотография в нём идентична утерянной версии, только серия и номер другие, но даже подпись моя. Может, мама приносила его среди прочей кипы бумаг, которые мне пришлось подписывать? Может, после взрыва я проснулась в параллельной реальности? Где отец любит брошенную дочь, а её проблемы решаются одним взмахом волшебной палочки, точнее, волшебной карточки Константина Игнатова. А как Лёша? Интересно, он восстановил свои документы и вещи?
Написала ему сообщение:
«У меня новый паспорт! К сожалению, фамилия старая!»
«Чем тебя не устраивает наша фамилия?» – тут же пришёл возмущённый ответ.
От слова «наша» мои внутренности завязались в узел. Очень хотелось прочесть эти слова неправильно. Будто общая для нас фамилия означает что-то большее, то, что нас роднит. Отбросила глупые мысли и набрала текст:
«Всегда хотела что-то поярче: Давинчева или Пикасовская. Врубелева, на худой конец!»
«Очень скромный выбор. Как там вольный мир?» – через некоторое время написал Алексей.
«Мир не заметил моего отсутствия!» – ответила я.
«Не может такого быть. Я вот каждый день его замечаю!» – на дисплее моего телефона высветилось новое входящее.
У меня перехватило дыхание, но я шутливо отписалась:
«Я не сказала, что это плохо!»
Из дальнейшей переписки я узнала, что Лёше назначили дополнительную операцию на ноге, несложную, но ещё немного задерживающую его в больничных стенах. Он рассказал, что к ним приезжало телевидение, снимало репортаж о погибших. Его расспрашивали об Арсении. Университет планирует установить мемориальную табличку. Я сразу же вспомнила об Ангеле. Смог ли хотя бы кто-то рассказать о ней? Нашли её близких или нет? Мне так захотелось, чтобы её обязательно помнили. Ещё перед своей выпиской я заметила, как увеличилось количество волонтёров в больнице. Они в основном занимались поиском сведений о пропавших без вести или неопознанных, особенно в детском отделении. Волонтеры дежурили круглосуточно, предлагали самую, пусть и незначительную, но
