являющееся в больших дозах верным ядом, – спокойно объяснил Платон. – Уверен, что в вашей комнате найдется пустая склянка.
– Только не говорите, что лекарство закончилось, – вставил доктор. – Потребив такое количество, вы бы померли.
– Какой вздор! – натужно рассмеялся Чижов. – Ни один следователь не примет подобные обвинения всерьез!
– Но следователя наверняка заинтересует хранящееся у вас неотправленное письмо Литке к лучшему специалисту по средневековой европейской литературе, – парировал Платон.
Нотариус сдаваться не собирался:
– Иван Петрович попросил меня лично передать письмо, но я не успел этого сделать до его смерти, – Чижов вскинулся и перешел на повышенный тон. – Какого черта я должен оправдываться! В конце концов, у меня не было причин убивать своего клиента.
– Двенадцать тысяч рублей – причина серьезная, – сурово отчеканил сыщик. – Или вы с наследного дела берете больше четырех процентов?
Нотариус открыл рот, но не смог произнести ни звука, а Платон продолжал:
– Все началось с возникших после написания завещания сомнений покойного господина Литке в подлинности миниатюры Вигорозо да Сиена, которыми он поделился с вами и попросил отправить письмо специалисту. Думаю, он хотел, чтобы профессор приехал и дал заключение. Вы знали, что, окажись миниатюра фальшивкой, наследство господина Литке ограничится имением ценой не более десяти тысяч. А значит, ваш гонорар составит рублей четыреста против двенадцати тысяч, на которые вы рассчитывали. Поняв это, вы решили исключить возможность обесценивания миниатюры: убили Литке и не отправили письма, но сохранили его по профессиональной привычке. Опасаясь, что я о чем-то догадался, вы пытались избавиться и от меня и, если бы доктор не преувеличил тяжесть моего состояния, добили бы, чтобы до истечения двадцати четырех часов я ничего не предпринял.
– Ложь! – выкрикнул нотариус и вскочил, но Сомов и Бот тут же принудили его сесть на место.
– Замолчите, Чижов! – властно приказал Андрей Петрович. – Борис, голубчик, проверьте комнату господина нотариуса на предмет склянки и письма.
– Не имеете права! – пискнул нотариус, но скис под надменным взглядом.
Секретарь удалился и вскоре вернулся, неся пустой пузырек с этикеткой «Tinctura Belladonnae» [19] и конверт, адресованный университетскому преподавателю Платона. Андрей Петрович распечатал письмо, прочел и утвердительно кивнул сыщику. Тогда Платон подал знак лакею, и тот ввел в гостиную вызванного телеграммой урядника – здоровенного усатого дядьку с пудовыми кулаками, который без лишних церемоний объявил нотариуса арестованным и выволок за шкирку.
– Чижова направят в Москву для дальнейшего разбирательства, – пояснил Платон.
– А что Сиена? – тихо спросила вдова. – Он подлинный?
– Увы, – покачал головой сыскной надзиратель. – Миниатюра подделка, хотя, возможно, весьма древняя.
– Почему вы так уверены? – уточнила вдова.
– Потому
Настойка белладонны (
