домысле…
– Наверное, ты прав. Но подводникам, даже бывшим, такие фильмы смотреть противопоказано. Душа наизнанку выворачивается оттого, что невозможно ничего сделать… Помочь ничем нельзя…
Слава смахнул нечаянную слезу и закурил. Я могу и ошибиться. Это была не слеза, а просто пот. Духота нынешним летом стоит жуткая.
Мой друг Салеев – человек далёкий от идеала, но в этом его непередаваемая прелесть. А то, что он иногда может завернуть какую-нибудь сложную ненормативную транскрипцию, то, уверяю вас, она зазвучит в его устах совсем не мерзко, а весело: и слух усладит, и душу порадует. Многие из его высказываний я приберегу до лучших дней, а те, которые вы встретите в этом тексте, могущие потревожить чьи-нибудь моральные устои, я выделю жирным курсивом, чтобы легкоранимым читателям проще было уворачиваться и сохранить свою арго-невинность.
Со Славой мы оба рождены под знаком Рыб с разницей в семь лет и один день. А Рыбы, как общеизвестно, имеют такую тенденцию – «снюхиваться», невзирая на возраст.
А вот теперь пришла, пора вернуться к истории с портретом Вадима Козина времён Славкиной молодости.
Подождите. Так вы же не знаете, как Салеева с берегов Волги в Магадан занесло. Его туда, собственно, и не занесло, а завезло министерство обороны в далёком уже от нас нынешних 1969-ом году. Попал Славик в подводный флот, поскольку лёгкие у него были отменные, и ростом гренадёрским он не отличался. Как раз таких парней в субмарины и консервировали в качестве отбывающего священный долг электората, а в те времена – просто представителей советской молодёжи.
«Учебку» флотскую Салеев закончил во Владивостоке электриком шестого отсека субмарин «проекта 613». А потом попал на базу подводных лодок, что на дизельной тяге, в бухте Нагаева, рядом с Магаданским районом Марчекан.
Так вот…
Сначала немного о Марчекане, над которым вскоре обозначит себя ослепительная вспышка небывалой чистоты и необычного цветового решения. Над Магаданом к югу возвышается гора с каменистой вершиной – высшая точка полуострова Старицкого. Она венчает горную гряду, отделяющую город от бухт Светлой и Веселой. Название она получила от ручья Марчекан, что с эвенского переводится как «торфяное болотце». Под сопкой, у бухты Нагаева раскинулся поселок Марчекан – район Магадана. Жильё в этом месте в основном временное – барачного типа.
Здесь в 70-ые годы XX-го века проживали отбывшие свои сроки заключённые, которым было запрещено возвращаться на Большую Землю по тем или иным причинам. А таких немало – больше половины от числа освободившихся. Магадан – место удобное, чтобы держать вечных «временных поселенцев», как на привязи, нимало не заботясь о том, чтобы они не сбежали ненароком из-под надзора.
Путей из города на «большую землю» в те годы было только два. Либо теплоходом «Смольный», появлявшимся на горизонте раз в навигацию и ходившим до порта Ванино (Находка),
