style="font-size:15px;"> Клара приподняла бровь и прислонилась к стойке бедром, отчего ее темно-зеленая форменная рубашка с названием магазина сразу натянулась. На мне тоже была форменная рубашка – Клара принесла свою старую, но пообещала заказать новые.
– И что, позвонишь?
Я помотала головой:
– Нет, потому что знаю: он взбесится. И вообще нам не о чем разговаривать.
Клара сморщила нос. Она явно хотела о чем-то спросить, но покупателей было по-прежнему слишком много.
– А он пытался тебе позвонить?
– А он не может, потому что в день, когда он сказал, что отношения застопорились, его мамаша отключила мой номер. – Тогда меня даже не предупредили. Я собирала вещи, когда это произошло. – А нового у него нет.
Она поморщилась:
– От моих родных и друзей он его не узнает: они все его ненавидят.
Нори сказала, что через третьи руки знает того, кто может изготовить куклу вуду. Я не стала ловить ее на слове, но мысленную зарубку сделала.
На лице Клары отразилось беспокойство. Она кивнула с серьезным видом, быстро оглядывая торговый зал, как и положено хозяйке бизнеса.
– Это хорошо. Но какая дрянь! Я про мамашу. И он не лучше… Вы же столько были вместе! Лет десять, да?
Это верно.
– Четырнадцать.
Клара скривилась, и тут дверь снова открылась: вошла пожилая пара.
– Погоди-ка, я обслужу покупателей и вернусь.
Я кивнула, лелея мысль о том, что мамочка пустит ко дну его карьеру, и тут наткнулась на взгляд Джеки, которая смотрела на меня как-то странно.
Очень-очень странно.
Но стоило нам встретиться глазами, как она тотчас лучезарно улыбнулась и отвела взгляд.
Хм.
Всю дорогу до гаража я размышляла над тем, что в наших отношениях пошло не так.
Можно подумать, я мало делала это прежде и почти всякий раз не зарекалась не делать впредь. Но почему-то никак не могла съехать с этой темы. Возможно, потому, что все это время предпочитала быть слепой, и подсознательно это не давало мне покоя.
Не то чтобы его заявлению о том, что отношения застопорились, ничего не предшествовало. Кульминация того последнего разговора наступила, когда он серьезно посмотрел на меня и сказал:
– Ты заслуживаешь лучшего, Роро. А со мной ты не получаешь того, что тебе нужно.
Он был чертовски прав: я действительно заслуживала лучшего. Тогда у меня наступила фаза отрицания. Я просила его остаться, ведь мы были вместе четырнадцать лет. Говорила, что очень люблю его.
– Не делай этого, – молила я так, что мама пришла бы в ужас.
Но напрасно.
Теперь, по прошествии времени, я точно знала, на что так долго закрывала глаза. Оставалось надеяться, что моя ультранезависимая мама простит меня, что я пала так низко, пытаясь удержать того, кто не хотел быть рядом. Но любовь порой толкает на дикие поступки. И теперь мне предстояло
