во всем этом была моя уверенность в искренности его слов.
«Прости».
Я помнила, как Райн впервые извинился передо мной, сделав это легко и непринужденно. И как много его извинение значило для меня тогда. Сам того не зная, он изменил весь мой мир. Мне казалось, я получила долгожданный подарок. Наконец кто-то оценил мои чувства и уступил мне, пусть и ценой собственной ущемленной гордости.
Как я жаждала услышать эти слова от отца!
Я все-таки их услышала в последние мгновения его жизни: «Я люблю тебя. Прости».
Изменили ли они хоть что-то? В конечном итоге что они значили? Могли ли несколько слов сотворить что-то хорошее?
Открыв глаза, я наткнулась на взгляд Райна. Меня ошеломило его предельно искреннее лицо, на котором отражались все эмоции. Я понимала: он открывает мне дверь, уговаривает войти. Он даже готов взять меня за руку и ввести.
– Подвернись случай, и ты сделаешь это снова, – сказала я и захлопнула невидимую дверь.
Райн вздрогнул.
– Я пытаюсь спасти как можно больше жизней, – произнес он безнадежным тоном.
По нему было видно, он не знает, что еще сказать.
А что вообще он мог сказать мне, кроме правды?
Конечно, я прекрасно все понимала, и это меня бесило. Райн заключил сделку и умер, пытаясь избежать ее выполнения. На него уповали тысячи сподвижников. Обязательства были вытатуированы на его теле.
Но я слишком долго отрицала, что и на моем теле теперь тоже есть отметина об обязательствах. Я слушала речи Райна об убийстве тех, кто рассчитывал на меня. Однако рассуждать о новом королевстве – это всего лишь слова, а вчера я видела его спектакль – иначе встречу с ришанской знатью не назовешь. Он пытался снискать благосклонность тех, кто когда-то жестоко издевался над ним.
Лицемер.
Мы хотели говорить о нелегких решениях?
Райн шагнул ко мне:
– Орайя, послушай…
Я отпрянула:
– Мне лучше вернуться к себе.
От меня не скрылось недовольство в его глазах.
– Проводи меня или не мешай вернуться самой, – потребовала я.
Надо отдать Райну должное: он знал, когда спорить бесполезно. Муж молча открыл дверь и молча вышел следом за мной. Так мы и шли до моих комнат.
Глава седьмая
Орайя
Не знаю, в какой именно момент я приняла решение, но к возвращению оно уже было готово. Я дождалась, пока в коридоре стихнут шаги Райна. Мне не хотелось рисковать, особенно после того как он столь откровенно рассказал, что слышит все происходящее за стеной.
Выждав еще немного, я полезла в карман и выложила осколки чаши на кровать. Они и здесь выглядели столь же заурядно, как на столе Винсента. Груда осколков, запачканных моей кровью.
Я до сих пор не понимала, чем является эта чаша и как она действует. Я просто повторила то, что сделала в кабинете, проведя по сверкающей поверхности большим
