глупые, любопытные и ленивые рыбешки, что были оглушены веслами. Они сами себя наказали. Теперь они корм для сотен чаек, буревестников, тяжелокрылых пеликанов и стремительных рыбаков-соколов. Птицы ссорятся между собой, роняют добычу, вновь опускаются на воду и кружат, кружат, кружат. А устав, садятся на мачты, оснастку, перила и борта галеры. Им нечего опасаться людей. Мясо морских птиц отвратительно. Но более их защищает древнее поверье – убивший морскую птицу обязательно утонет. А уж там, в глубинах, морской царь спросит сполна, а потом превратит в мелкую рыбешку, которую потом и сожрут морские пернатые.
– И не думай об этом, дружище Ральф.
Ральф с трудом оторвал взгляд от крупной чайки, что тяжело шлепала перепончатыми лапами по доскам куршеи.
– Ну, как не думай? Смотрю я на эту тварь морскую, а вижу курицу. Тоже птица, но тварь располезнейшая. И тебе яйцо, и перья и пух. А мясо? Мясо! Как я любил зажарить на вертеле жирную курицу, потом обвалять ее в муке и в котелок. Одним бульоном сыт будешь до третьего дня. А мясо… Ароматное и просто тает во рту. И зубов ненужно, чтобы от кости отделять…
Весельчак предупредительно крякнул и потянул на себя весло. Ральф чуть замешкался, выходя из приятных воспоминаний, но вовремя приложился к ненавистной деревяшке. Описав дугу, гребцы на миг расслабились. На единственный миг в этом цикле, когда весло само по себе опускается в воду.
Ральф чуть наклонился к своему другу по галерной банке:
– Насчет зубов не нужно было… Но я думаю, наш беззубый людоед спит. Он и так две ночи не спал. Когда же ему спать? Он знает – днем мы его не станем душить. А уж ночью…
Мускулистая спина Ральфа напряглась, зубы стиснулись, голова запрокинулась. Ход лопасти весла в воде – наивысшее напряжение для мышц гребцов.
– Ну, ну… – в сомнении покачал головой Весельчак.
Он был старше Ральфа, и в отличие от его простого ремесла разбойника на дороге, имел в прошлом более умную работенку. Весельчак крал лошадей. А это значит, что кроме людей ему часто приходилось иметь дело с самыми благородными из животных. А с ними нужен и ум, и знания, и опыт, и деликатный подход. Но самое главное – конокрад должен иметь большой жизненный опыт. При этом не важно, сколько лет ты прожил. Важно как!
За долгую, почти тридцатилетнюю жизнь Весельчак правильно расставил всех на свои места. Выше всех – рыцарский конь. Умный, сильный, знающий себе цену. Потом боевые лошади. За ними верховые, запряжные, тягловые. И всякая другая кляча.
Потом шли люди. Владыки, рыцари, церковники, купцы, ремесленники, селяне, и всякая другая сволочь. Где-то между рыцарями и купцами находились воры, главные из которых конокрады.
И лошадей и людей Весельчак повидал немало. Поэтому знал как вести себя и с теми и другими. Кроме того, где в его теле находилась «чуйка», подсказывающая как подстроить нужную ситуацию, как использовать ее. А еще она подсказывала, когда нужно зарыдать, а когда рассмеяться. Чаще он смеялся. Растирающих по лицу слезы
