котел, в котором мальчишка разносил кашу. Мальчишка тут же обделался, и, бросив свою ношу, сбежал. Вместо него за кашей пришел комит.
Крысобой долго смотрел за тем, как беззубый людоед тщательно пережевывает все еще кровоточащими деснами комки каши. Но, так и не дождавшись того, чтобы на его глазах сумасшедший взял вторую пригоршню пищи, не выдержал и воскликнул:
– Едят те, кто работает. Кто ворует, знакомится с моим кнутом. Лучшим кнутом под небесами. Гляди, урод! Все глядите! Глядите и не шевелитесь!
Комит завертел головой. В предчувствии дармового зрелища, что было редчайшим гостем на галере, все встали и вытянули шеи. Потому, как замерли люди, и прекратился даже шепот, можно было судить – они уже ранее видели нечто похожее и желали увидеть еще раз.
Из поясного мешочка Крысобой выудил кусок копченого мяса, и, оторвав часть зубами, поднял ее над головой. Дождавшись того, что глаза всех наблюдавших сосредоточились на пахучем кусочке пищи, комит пристроил его на изогнутом кончике периллы лестницы. Затем отошел на три шага и окаменел.
Ждать пришлось недолго. Из-под досок куршеи, вздрагивая носом, выползла крыса, одна из сотен, что считали себя хозяевами корабля. Уверенные в этом серые твари юркали по палубе даже днем. Редко кто из гребцов мог проспать положенное время, чтобы хотя бы раз за ночь не проснуться от крысиного писка возле уха, и от того, что дьявольское отродье обнюхивает нос и губы. А чтобы сохранить пищу и воду от этих хитрющих воров, приходилось сколачивать крепкие бочки и ящики, часто проверяя их на наличие прогрызенных дыр.
Мерзких грызунов ненавидели все. Поэтому, все с напряжением смотрели за происходящим.
А взрослая, опытная крыса вовсе не спешила. Она долго прислушивалась, еще дольше присматривалась, и если бы не кружили над добычей быстрокрылые птицы, пожалуй, отложила бы рискованный бросок на некоторое время. Но птицы уже узрели легкую дармовщину. Их круги сужались и становились все ниже.
И крыса не выдержала. Уж очень могуч был запах копчености, уж слишком призывно выглядело это вкуснотище. Она стремительно пересекла доски куршеи, взобралась на первую ступень лестницы, а оттуда по стойке на периллу. Оставалось лишь схватить лакомство и быстро утащить его в трюм. Там еще придется побороться за него с сородичами, но это не беда.
Верно не беда. Беда для крысы была в руке комита. Едва крыса потянулась к приманке, он взмахнул кнутом. Описав петлю в воздухе, железный крючок на конце бычьего шнура просвистел положенное ему расстояние и погрузился в крысиное тело. В следующее мгновение, крючок, подчиняясь движению кнута, разорвал серую воровку на две части.
Разорванная крыса разлетелась в стороны, оставив после себя кровавое пятно. Пятно тут же стал затирать мальчишка, заранее приготовив воду и тряпку.
Свист, крик, хлопанье в ладоши и удары босыми пятками по доскам отогнали птиц далеко от галеры. Никто не любил комита, но Крысобой вызывал в такие мгновения
