бросаться.
Тебе же так повезло! Да каждый бы за такое везение в каждой встречной церквушке свечи ставил бы! Я же из тебя, из той кучи дерма, что миллионами по земле зловонят, ЧЕЛОВЕКА вылепил! Я ведь тебе не только мастерство величайшего из палачей передал. Я тебя искусством непревзойденного лекаря одарил.
А ты… Что ты наделал Гудо, Гудо, Гудо?»
«Ты никогда не называл меня по имени. Подумать не смел, что ты знаешь мое имя, – тихо отозвался Гудо и едва не задохнулся. Он мысленно беседовал с собственным демоном в собственном теле. И при этом он знал истоки всего. Но страшнее было то, что он обращался к самому мэтру, даже в образе демона, на «ты», да еще как к равному! – Какую мне произнести молитву, чтобы ты покинул мое тело и отправился к себе домой в ад?»
«Глупец ты, Гудо! Не огорчай меня. А не то я решу, что напрасно провозился с тобой десять лет. Ни один отец, ни одному ребенку не дал так многого за десять лет, как я тебе! И что же? От тебя требовалось так мало. Всего лишь отдать черный мешок тому, кто тебя разыщет. А дальше… С твоими знаниями и умениями весь мир открыт. Ты мог стать кем захотел бы. Но что наделал ты?.. Ни бог, ни сатана предвидеть не смогли…»
«Не решили…»
«Кто не решил?»
«Ни бог, ни сатана. Не решили спор – кому я все же принадлежу. Поэтому и я не решил – божьи или сатанинские слуги твои рыцари-тамплиеры. Книги и знания у них от святого духа, или от испражнений дьявольских? На гибель они людскую, или на здоровья тела и спасение души человека?»
«Да, здесь я, наверное, ошибся. Я ничего не говорил тебе о братьях своих тамплиерах. Может быть…»
«Не говорил. Но мои уши слышали, а глаза видели… От такого наследия твоих братьев не то что девица чувственная, не то что я убийца многоопытный, даже ангелы крепчайшие в обморок падут. Не зря отец Вельгус требовал сжечь дотла тебя, меня и все что в подземелье Правды о нас напоминает. Он чувствовал. А может, и Господь надоумил».
«Отец Вельгус, старый кровопийца Епископ и его монахи – это всего лишь черви, ползающие по земли до назначенного времени. Им ничего не дано, и нечего передать после себя. Они распадутся в тлен, и никто, и никогда о них не вспомнит.
А братья-тамплиеры? Они властвовали на земле, на небесах и в аду! Они и сейчас властвуют, и всегда будут властвовать! Ибо только они смогли понять и соединить в себе божье и сатанинское. Но это не твое предназначение. У тебя лишь было маленькое задание. Пустяк. Сохранить и отдать. А этого ты пока не выполнил. Так что не надейся – ни ад, ни небеса тебя с распростертыми объятиям не примут. Так что берись за ум. Возвращайся к предназначенному и…
Слаб ты стал. Ох, слаб. А все эти женщины! От них твои страдания и скитания!
Выбрось из своей огромной головы этих мерзких существ, что являются ни чем иным, как коварным оружием, сокращающим жизнь мужчины. Я говорю не только о ней. Обо всех. Ибо все они одно и то же – родительницы греха!
Вспоминай! Вспоминай!»
Гудо не желает, трясет головой
