Советские военнопленные делали на токарных станках веймарских оружейных заводов, где им приходилось работать, ручные гранаты и тайком проносили их в лагерь, а специалисты, занятые в лазарете для заключенных и в патологоанатомическом отделении, готовили из припрятанных химикалий заряды для гранат. Все это Гефель теперь знал, и, когда он вечерами в тайном месте обучал членов групп обращению с оружием, ему было особенно приятно показывать, как надо пользоваться пистолетом «вальтер» калибра 7,65. Этот пистолет украли у помощника начальника лагеря Клуттига во время попойки в эсэсовском клубе. Украл его один из заключенных, которые обслуживали кутил. Виновника так и не обнаружили, ибо даже заядлый ненавистник коммунистов Клуттиг не мог предположить подобной дерзости от заключенных. Он подозревал одного своего собутыльника. Каким ледяным спокойствием нужно было обладать тому, кто после пиршества вместе с командой подневольных «кельнеров» шагал через ворота в лагерь, мимо эсэсовцев, неся под одеждой пистолет!.. Этот ледяной холод Гефель ощущал всякий раз, когда держал в руке драгоценное оружие, когда доставал его из тайника и прятал под одеждой, отправляясь на получасовые учения через весь лагерь, то и дело отвечая на приветствия ничего не подозревавших друзей, то и дело встречая по дороге эсэсовцев. В такие мгновения он ощущал холод металла на теле.
До сих пор все шло удачно.
Но вот в лагерь попал ребенок! Попал таким же тайным и опасным путем, как пистолет «вальтер». Об этом Гефель ни с кем не мог поговорить, кроме Бохова. До тридцать восьмого барака было несколько шагов. И все же этот путь показался Гефелю очень долгим. На душе у него было тяжело. Может, ему следовало поступить иначе? Искорка жизни прилетела сюда, вырвавшись из лагеря смерти. Разве не обязан он сберечь эту крохотную искорку, чтобы ее не затоптали?
Гефель остановился и задумчиво посмотрел на блестевшие от дождя камни. Обязан сберечь. На всем свете не могло быть более очевидной истины.
На всем свете!
Но не здесь!
Вот о чем он теперь думал.
В сознании Гефеля мелькали смутные мысли об опасностях, которые могли разгореться от маленькой искры, тлевшей в потайном уголке лагеря, но он гнал эти мысли от себя. Не поможет ли Бохов?
Вот тридцать восьмой барак – одноэтажное каменное здание, одно из тех, что построили вслед за первыми деревянными бараками в лагере. Каменный барак состоял из четырех общих помещений для заключенных и примыкавшего к ним спального. В том, что капо вещевого склада явился в один из бараков, не было ничего необычного, и поэтому заключенные не обратили внимания на вошедшего Гефеля. Бохов сидел за столом старосты и составлял рапортичку личного состава для утренней поверки. Гефель протиснулся между тесно сидевшими вокруг заключенными к Бохову.
– Выйди на минутку.
Ни слова не говоря, Бохов встал, надел шинель, и оба покинули барак. Сначала они шли молча, и только когда выбрались на широкую, ведущую к лазарету
