с ног до головы. От этого взгляда захотелось немедленно отмыться. Облиться кипятком и тереть жесткой щеткой до тех пор, пока кожа не покраснеет.– Значит, ты отыскал Исток?
– Ты всегда меня недооценивал, – весело отозвался Парис.
– Надеюсь, она будет стойче остальных, – не слушая его, обронил Фобос.
«Остальных? И как много Истоков у тебя было? И что ты с ними сотворил?»
Фобос махнул маячившему за его спиной советнику архонта – нервному бледнолицему мужчине.
– Отведи ее в комнату и оставь там. Я займусь ею завтра.
Я позволила советнику взять себя за локоть и увести, потому что иного выхода не видела. С языка рвались ядовитые оскорбления, но я молчала. Если я сейчас выплесну на Фобоса всю свою ненависть, ничего хорошего из этого не выйдет. Я только дам ему повод припомнить свою несдержанность в будущем, когда он получит надо мной абсолютную власть.
А это будущее наступит очень скоро.
***
Ночью мне не спалось – слишком ощутимой была ярившаяся в тесноте души тревога. Что ждет меня здесь? Как там мама и Лили?
Почему от нашей семьи отвернулись боги?
Перед глазами вновь и вновь вставали картины того страшного дня, что разделил мою жизнь на «до» и «после». Лица вторгшихся в дом захватчиков. Вскинутый для удара меч отца. И другой, вонзившийся в его тело.
Боль утраты не могло унять даже время. И все же тоска по семье странным образом придавала мне сил для борьбы. Я не могла умереть, не могла сгинуть в стенах роскошной клетки, как прочие Истоки Фобоса, не отомстив прежде за смерть отца. Не вырвав сестру и маму из лап врага.
Глупые надежды, почти несбыточные мечты. Но только они у меня и остались.
Я ворочалась в бесплодных, несмотря на усталость от бесконечного дня, попытках уснуть. Сдалась, поняв, что сон не спешит забрать меня в свои объятия. Накинула нечто вроде свободного, ниспадающего складками халата – вероятно, остался от прежнего Истока, что жила здесь.
Осторожно приоткрыв дверь спальни, я выскользнула в коридор. Поразилась тому, что к моим дверям так и не приставили стражу. Казалось, ни Парис (если он, заслуживший благосклонность архонта, остался здесь), ни сам Фобос, которому я была подарена, совершенно не боялись того, что я могу сбежать. Что это – уверенность, что меня поймают в ту же секунду, или понимание, что дворец мне не покинуть никогда?
Я сжала в кулак задрожавшие на мгновение пальцы и направилась вперед.
Я не знала, куда иду, просто прислушивалась к своим тихим шагам и изучала погруженный в полумрак дворец. Длинный коридор привел меня к балкону. Отсюда открывался чудесный вид на горы. А что видит Лили, глядя в окно своей обители – где бы она ни находилась? Как обращаются с ней?
За маму я тревожилась все же чуть меньше. Чужестранка, еще в молодости столкнувшаяся с насмешками и неприязнью других людей, мама очень стойкая и сильная духом. Лили же хрупкая, нежная,
