замкнувшись в себе и размышляла о разговоре с Зенкович. Надюша сразу заметила, что со мной что-то не так, и все время спрашивала, почему я грущу.
– Софушка, на тебе лица нет. Что ты скрываешь?
– Мне нужно поговорить с тобой, Наденька. Присаживайся.
Мы сели друг напротив друга и я продолжила.
– Дорогая, милая Надя. Я очень рада, что ты так беспокоишься обо мне, но я вынуждена отказаться от твоего предложения. Подожди, выслушай меня, – я взяла ее ладонь и остановила вспышку возмущения. – Мне очень, очень больно говорить об этом.
– О чем ты говоришь, Софья? Я ничего не понимаю!
– Поразмыслив, я решила, что я не имею права обременять твою семью подобными заботами. Твой батюшка хороший человек, раз осознал свои ошибки. Я верю, что ты будешь счастлива, и это то, что я желаю тебе от всего сердца.
– Софушка, я не могу поверить, что ты приняла это решение самостоятельно. Ведь на днях мы так радовались этому событию. И ты была счастлива поехать со мной. И вот теперь я слышу это. Я не верю, что ты пришла к такому решению по своей воле. Если ты что-то знаешь и не говоришь мне, если папенька будет против, в таком случае и я не поеду.
– Что ты, что ты! Не вздумай даже. Твой батюшка добрейшей души человек, если его терзает совесть за содеянное. Но подумай, ты только что помирилась с ним, а уже ставишь ему условия. Это же безрассудство.
Надюша смотрела на меня, как затравленная лань, которая не знает, как преодолеть препятствие.
– Я не могу оставить тебя здесь одну.
– Не переживай, все будет хорошо. Ведь Любава тоже осталась, и она совсем рядышком. Мы будем писать тебе письма и, возможно, сможем навещать друг друга. – я попыталась улыбнуться, но получилось очень наигранно.
Весь остаток дня мы провели вместе, ни на минуту не отходя друг от друга. Я помогла Наде упаковать ее скромные наряды в небольшой чемодан. Она неоднократно пыталась изменить мое решение, но я осталась при своем мнении. Любава отпросилась на несколько часов, чтобы проводить Надюшу. Мы стояли втроем, говорили добрые слова, прощались и обнимались. И тут наша храбрая Надя впервые в жизни заплакала. Она плакала так горько, что мое сердце дрогнуло, и я заплакала вместе с ней. Стена спокойствия, которую я возводила весь день, рухнула, как карточный домик.
Глава 5. Назад в прошлое
Спустя год, все еще будучи в учебном корпусе, я отмечала свой 16-й день рождения с подругами Любавой и Верой. Наши судьбы все еще зависели от рекомендаций преподавателей. Все наши документы находились у директора Воспитательного дома, и вопрос моего будущего оставался открытым. Мы сидели за столом и пили чай, когда вошла Шурочка, как всегда, озаряя все вокруг своей улыбкой.
– С днем рождения, дорогая! – воскликнула она, подходя ко мне и протягивая небольшой сверток, обернутый пергаментом.
– Благодарю, – ответила я, принимая
