светлого дерева серванте на низких ножках сиял белоснежный обеденный сервиз с орнаментом, кучей тарелок и чашек. Стройными рядами замерли бокалы из прозрачного стекла, сверкавшие таким же сказочным светом. Заметила я и низкий журнальный столик с глянцевыми обложками журналов, и хрустальную массивную пепельницу.
Горничная, вошедшая вместе с нами в номер, показала, как пользоваться бра, как переключается вода в кранах в ванной, где лежат дополнительные полотенца, стоит посуда и даже телефон. И видя своим наметанным глазом нашу общую растерянность и удивление от увиденного, попросила «без надобности» за веревки бра не дергать, и посудой не пользоваться. Все почему-то одновременно посмотрели в мою сторону… С чего бы это?
Мне первой предоставили возможность мыться в ванне. Из крана лилась горячая и холодная вода. Вот, диво! Я использовала шампуни и долго играла с пеной. Ведь до этого времени мы посещали только армейские или городские бани, жили с минимумом удобств.
– Ну, все, доченька, пора. Вылезай. Еще же Сережа и папа будут мыться.
Это мама очень тактично меня выпроваживала из бархатной пены. Сама она, как всегда, приняла ванну последней, обиходив всех членов семьи.
Они с папой уже сходили в магазин и готовили ужин. Здесь же за большим столом светились красными боками и сахарной мякотью помидоры «бычье сердце», нарезана докторская и копченая колбаса, стояли бутылки с лимонадом «Буратино» и с «Жигулевским» пивом, горой возвышались продолговатые виноградинки «дамских пальчиков», огромный спелый, уже разрезанный на две большие половинки, арбуз, пахнувший свежескошенной травой, дожидался в холодильнике. Папа нарезал ломтями большой круглый белый хлеб, которого я раньше не видела.
Окинув взором все это богатство, красоту и убранство номера, я заявила:
– Я хочу здесь жить! Мне здесь нравится!
Папа от неожиданности даже поперхнулся, а потом засмеялся.
– Чтобы так жить, доченька, нужно быть генералом, как минимум. А я всего лишь капитан.
– И никогда не будешь генералом?
Все посмотрели на меня, как на дурочку. И так было все ясно. Но папа ответил.
– Надо было раньше идти в училище, а не после армии, как я. И вообще…
Он умолк, и мама перевела тему разговора в другое русло… Папа пробыл подростком в оккупации три года и среднюю школу заканчивал экстерном, получив среднее образование единственным из подростков-переростков своей деревни.
Утром мы покинули так понравившийся мне номер – отец, пока мы с братом видели сны, уже «снял» нам жилье, появился на службе и до двенадцати дня рассчитался за «люкс», в котором я хотела поселиться на всю оставшуюся жизнь…
Последним местом службы моего отца стала Камчатка. Мы летели туда на самолете от Москвы
