что за странная игра здесь ведётся.
– Хорошо, я вас слушаю.
Профессор Каюмов немного прокашлялся и, сделав глубокий вдох, начал:
– Это история допотопных времён…
– Махмуд Анварович, – прервал его я, устав, – я не настроен слушать религиозные лекции. Сатана, черти, ад – это сказки для детей. Давайте ближе к делу.
Старик нахмурился и грубовато оборвал меня:
– Успокойтесь, Тимуржан! Имейте терпение. Вы такой же, как ваш отец – горячий и нетерпеливый. Именно поэтому мы с ним разошлись. Он остался атеистом и коммунистом, не принял других взглядов на происхождение мира…
Упоминание об отце отрезвило меня. Я замолчал и посмотрел на Каюмова, не перебивая. Профессор кивнул, удовлетворённый, и продолжил:
– Тимуржан, ваш отец рассказывал, что вы увлекались астрономией в школьные годы?
– Да, было дело… Даже сам делал телескопы, – кивнул я, смягчившись.
Телескопы в те годы были моим главным увлечением. Я сам находил линзы, вытачивал детали, собирал их, чтобы увидеть Луну или Венеру ближе. Иногда наблюдал звёзды допоздна, представляя, как эти далёкие планеты блистают холодным светом.
– Вам нравилась Венера, – продолжил Каюмов с улыбкой, – хотя Марс тоже привлекал…
– Да, Марс тоже, – ответил я, невольно улыбнувшись воспоминаниям. В юности я поглощал фантастические романы. «Война миров» Герберта Уэллса и «Внуки Марса» Александра Казанцева стали для меня своего рода проводниками в неизведанный космос.
Книга Уэллса, где марсиане вторгались на Землю, передавала атмосферу страха перед неизвестным, а Казанцев со своей научной фантастикой пробуждал мечты о контакте с иными цивилизациями. Я листал страницы, чувствуя, как внутри крепнет желание исследовать далекие миры.
Каюмов, глядя на меня с одобрением, продолжил:
– Видите, ваши увлечения не случайны. А знаете ли вы, кто такой Самаэль?
– Нет, не слышал, – признался я, пытаясь понять, куда он ведёт.
– Это ангел, особый ангел, след которого остался и на Небесах, и на Земле, – сказал Каюмов, его голос приобрёл торжественную глубину. – Согласно пророчествам Иезекииля и Исаии, он был херувимом, а может быть, даже серафимом, что приближает его к самому Создателю. Самаэль был печатью совершенства, венцом мудрости, обитал в Эдеме среди огненных камней… Что, Тимуржан, смущает библейский тон моего рассказа?
Я почувствовал, как во мне вспыхивает любопытство, почти против воли.
Я насупился, напрягаясь от натянутого сочетания религии и астрономии.
– Если честно, – протянул я осторожно, – да, раздражает.
Каюмов кивнул, будто ожидал такой реакции, и продолжил, не обращая внимания на мой скептицизм:
– Я буду краток. В Солнечной системе существовали три планеты земного типа – Венера, Марс и, конечно, Земля. Только на одной из них осталась жизнь. Ученые считают,
