упал на окна соседнего вагона, и я заметил того самого мексиканца. Он встал так, чтобы видеть меня, и, похоже, следил. «Слежка?» – мелькнула мысль, но я тут же отмахнулся от неё. В конце концов, если бы кто-то хотел меня задержать, то этим занялась бы милиция, а не странный иностранец.
На станции «Пахтакор» я пересел на другую линию и продолжил путь до станции «Проспект космонавтов». Не заметив мексиканца «на хвосте», я ещё раз убедился, что слежки нет – просто подозрения начали охватывать всех вокруг. Впрочем, в этом районе города стоило оставаться настороже. Здесь, на территории, где располагались здания МВД, Интерпола и президентская резиденция «Ок Сарай»47, часто можно было встретить сотрудников госбезопасности, милиции или посбоновцев48. Прогуливающиеся люди, даже случайные прохожие, мгновенно вызывали пристальный интерес и ненужное внимание со стороны правоохранителей.
К счастью, я беспрепятственно вышел из метро и двинулся вдоль улицы, направляясь к домам. Когда-то здесь жила партийная и научная элита, а теперь роскошные особняки занимали состоятельные люди – бизнесмены, прокуроры, иные «хозяева жизни». Улица утопала в зелени, но по обочинам стояли и более скромные дома советской постройки. Здесь и там мерцали уличные фонари, хотя день ещё не сменился на ночь.
Здание МВД, угрожающе возвышавшееся рядом, в народе прозвали «Гестапо». У местной милиции была мрачная репутация – они часто действовали грубо, пренебрегая законом, и прославились своими методами допросов. Подозрения и обвинения здесь часто звучали внезапно, как приговор, и если кого-то считали врагом государства, то могли выбить из него признание любыми способами. Стремление нажиться, выкуп, захват бизнеса – за этим могло скрываться что угодно, прикрываемое официальными интересами.
Я поспешил обойти это зловещее место, когда вдруг услышал хлопанье крыльев. Подняв голову, увидел на ветке чинары сову. Птица смотрела на меня с холодным, немигающим взглядом. Я потряс головой, зажмурился, а когда открыл глаза, совы уже не было. «Чудится мне что-то, жена, пожалуй, права», – подумал я и, перепрыгнув арык, двинулся дальше.
Через несколько минут я нашёл нужный дом – старую кирпичную пятиэтажку с облупившейся краской и покосившимися балконами. Здесь явно жили люди со скромным достатком, пенсионеры, те, кому уже не до богатства. В подъезде слабо горел плафон, освещая лестницу тусклым светом. Лампа была едва живая, видно, жильцы поставили самую дешёвую из возможных. Поднявшись на второй этаж, я нажал на кнопку звонка в квартиру номер четыре. За дверью послышались шаги, и старческий голос спросил:
– Кто там?
– Я от профессора Ибрагимова, – ответил я. – Меня зовут Тимур Ходжаев, я был его ассистентом. Вы меня знаете?
Дверь тихонько открылась, и передо мной предстал пожилой мужчина. Он был среднего роста, седой, с пронзительным и печальным взглядом, будто вглядывался в самую суть человеческой природы. Одет он был
«Ок Сарай» (узб.) – «Белый Дворец», место работы президента Узбекистана.
Посбон (узб.) – страж махалли, внештатный сотрудник МВД, житель местного квартала, который на волонтерской основе осуществляет функции обеспечения правопорядка.
