всю нашу работу, как на ладони. Наши ошибки, нервы и триумфы. Обычно поток людей шёл волнами. Их было то очень много, то на короткий промежуток времени не было совсем. В такие редкие паузы мы могли позволить себе отдохнуть и подготовиться к следующей волне, пополнив свои боеприпасы.
В этот вечер волн не было. То, что началось в 17:00, можно было смело назвать цунами. Поток людей был бесконечным, наши боеприпасы в виде заготовленных мной утром ингредиентов для разных блюд закончились уже к 20 часам, и мы были вынуждены успевать делать двойную работу. Официанты носились как сумасшедшие в предвкушении хороших чаевых. Управляющий Том успел сменить вторую рубашку. Уже не вприпрыжку, а спокойно, сохраняя ресурсы, он маневрировал меж заполненных столиков. Несмотря на пару пропущенных торпед в виде недосоленного супа со шпинатом и слегка подгорелой «Маргариты», наше судно ещё держалось на плаву.
Позже команда начала сдавать позиции. Было слышно, как кто-то из поваров выходит из себя и срывается на официантов. Время ожидания заказов растянулось до неприличных 45 минут, а иногда достигало и часа. Мы гребли изо всех сил, но не справлялись с этим цунами.
В нашей семёрке всё было неплохо, кроме одного – отсутствия явного лидера. Судну явно не хватало сильного, харизматичного капитана. Был, правда, Майкл. Кстати, капитан американской армии в отставке. И он был неплох, когда посетителей было немного. Но когда волна клиентов накрывала с головой, он нервничал и выходил из себя, срываясь на всех вокруг и замечая каждую оплошность членов команды.
Был ещё старый Джордж, и он был несомненно крут. Но ему было за семьдесят, и скоростью мышления в экстремальных условиях он тоже не отличался. Также был Билл, и его шутки расслабляли всю команду. Но возглавить судно шуту никто не позволит, да он и сам не возьмёт на себя такую ответственность.
Я часто думал о том, чтобы взять штурвал в свои руки, даже однажды говорил об этом с Томом. Получил ожидаемый ответ – двадцатилетнему студенту из России, приехавшему по программе обмена, никто никогда не позволит управлять командой американцев, проработавших на кухне не один год. Закусив своё ущемлённое эго, я продолжил молча делать своё дело.
Мне нравилось работать у печи, и у меня это неплохо получалось. Многие посетители, глядя, как я управляюсь с пиццей, думали, что я потомственный итальянец и частенько начинали говорить со мной на языке Челентано. Однажды одновременно я готовил восемь пицц, хотя рекордом до этого считалось семь. С того момента место у дровяной печи было официально отдано мне.
Я обожал запах горящих дров, жар, идущий от печи, и особый запах корочки слегка подрумянившейся пиццы. Вот и в этот вечер я готовил одну пиццу за другой. К двадцати часам счёт перешёл за сотню. Я уже привык к постоянному жару и почти не потел, волосы на моих руках давно обгорели, а лицо всегда было ярко-красного цвета. Но это место и сам процесс
