Во-вторых, сбоку от двери в такт корабельной качке то накренялась, то выпрямлялась башня из полированного дерева, скрывавшая в себе часовой механизм. Циферблат с золочеными цифрами и ажурными стрелками находился на самом ее верху. Человеку среднего роста, каким был Руэда, трудновато было бы до него дотянуться. Часы мерно стучали и показывали начало пятого. Близилось утро.
Капитан предложил Аните сесть, освободив для нее свой стул, а сам переместился на кровать и чинно раскурил трубку.
– Чем могу быть полезен, сеньора?
Анита стрельнула глазами в сторону Рамоса. Не сочтя его способным помешать осуществлению замысла, она смело заговорила:
– Сеньор Руэда, я прошу вас оставить в покое Нконо и арестовать Мак-Лесли.
– Мак-Лесли? – у Руэды дрогнула рука, и он просыпал табак. – Но, во имя всех святых, по какому поводу я должен его арестовать?
– Это он убил Санкара.
– Исключено! – вмешался Рамос. – У него не было причины…
– Вот причина, – Анита выложила на стол мешочек, найденный в рундуке шотландца. – Узнаете?
Она высыпала перед Рамосом и капитаном обломки дерева. Смотрелись они, прямо скажем, невзрачно: коричневый оттенок, черные полоски, налет плесени.
– Что это? – поднял брови капитан.
– Я видел это у Санкара, – вспомнил Рамос. – Но он никогда не говорил, что это такое.
– Это райское дерево, – Анита взяла один из обломков, поднесла к горевшей на столе масляной лампе. – Видите? Характерный цвет, смолистые волокна… Ценится именно такая древесина – старая, заплесневелая, почти трухлявая.
– Что же в ней ценного? – спросили в унисон Руэда и Рамос.
– Это самое дорогое в мире лекарство. Им лечат желудочные инфекции, болезни сердца, печени и многое другое. Смола его используется также в парфюмерии для приготовления благовоний. В Америке райское дерево покупают по пять-шесть тысяч долларов за килограмм. Этой суммы хватит, чтобы приобрести два новых дома в Бруклине. Так что Санкар обладал, по нынешним меркам, целым состоянием. Думаю, он привез это богатство из Восточной Азии, где оно растет в дикой природе, и собирался продать за хорошие деньги.
Руэда с сомнением рассматривал неприглядные деревяшки, верил и не верил.
– Но при чем тогда Мак-Лесли?
– Вы сами говорили мне, что он десять лет работал парфюмером. С таким стажем он не мог не знать, что такое райское дерево и сколько оно стоит. Если учесть, что он нищ, эти обломки для него – подарок фортуны. С их помощью он рассчитывал поправить свое материальное положение.
Часы на стене с натугой пробили четверть пятого. Рамос встал со стула, вынул из кармана ключик, вставил его в дырочку, черневшую на циферблате, и – крак, крак – завел механизм. Действовал он левой рукой, не снимая с нее перчатки. Часы словно приободрились, затикали громче.
– Спасибо,
