отводил в сторону.
– Ты-то чего закоулками пробираешься? Тоже напортачил? – спросил Конрад, пытаясь вызвать помалкивающего собеседника на разговор.
– Почему «закоулками»? Экотуризмом занимаюсь.
– Экотуризмом? Втихаря увязываться за беглыми уби… за ничего не подозревающими путниками – это экотуризм?
– Примерно… А как еще это назвать?
«Ясно: у меня своя тайна, у него – своя, – согласился внутренне Конрад. – Она должна быть у каждого. Человек без тайны – как пустая тарелка: смотришь в нее, а слюноотделения нет».
Несмотря на необычность и загадочность обстоятельств их встречи – а необычным в далеком будущем для нас, читателей, заглядывающих в него из глубины глупого и по глупости своей самоуверенного прошлого, является многое, если вообще не всё-всё-всё, – Конрад и Слезарь условились продолжать путь вместе. Конрад – потому что он успел устать от одиночества, которое является единственным спутником беглеца, а Слезарь – потому что экотуризмом можно заниматься в любом направлении: как в направлении Сновагорска, так и в противоположном.
Поэтому, как только солнце сдвинулось с точки, где оно останавливается на полуденный отдых, и вновь покатилось по невидимой нам небесной колее, Конрад и Слезарь двинулись вслед за ним.
Тропа была узкой и едва различимой, часто теряясь в перегораживающем ее кустарнике, и непонятно было, то ли это звериная тропа, то ли она все-таки проложена экотуристами, но проложена ими так, словно возвращаться назад живыми они не планировали.
Конрад шел первым, толкая велосипед, на багажнике которого покоился весь его нехитрый скарб – коробочка для завтраков, врученная им Лукашем вместе с пиццей. Слезарь шел следом налегке. Во всяком случае, никакого подобия багажа ни в видимом, ни в инфракрасном спектре Конрад у него разглядеть не мог.
– А что, тяжело быть невидимкой? – полюбопытствовал Конрад после того, как ему показалось, что уровень установившихся между ними приятельских и даже в некоторой степени доверительных отношений позволяет ему задавать вопросы и деликатного свойства.
– В общем… нет. Хотя люди поначалу часто пугаются и принимают за фрика.
– Так ты не фрик?
– Нет…
– То есть ты не сам с собой такое сотворил?
– Вот еще! Делать мне больше нечего, ага…
– То есть люди-невидимки были всегда?
– Не всегда, конечно. Кому-то однажды взбрела в голову дрянная мысль вывести новый сорт человека, как выводят новый сорт тюльпана… И вот я перед вами…
При последних словах Конрад обернулся и, отключив инфракрасную камеру, оценивающе присмотрелся к отсутствию каких-либо свидетельств того, что Слезарь стоит всего в нескольких шагах от него.
– А что, вышло на загляденье, – заключил он.
– Издеваешься?
– Вовсе нет. Тебя совсем не видно. Ты постой, а я отойду еще шагов на десять – погляжу, нет ли каких
