За рекой следили – сами же. Колодцы рыли сами.
Репы у мужиков ужасно чесались: как же так, власть требует денег за то, чего не дает и дать не может? И однажды их осенило: а зачем нужна власть, если от нее никакого проку?
Сам Антарих выражался по этому вопросу следующим образом:
– Староста важнее национальных правительств. Коммуна важнее государства. Разве не так?
– Ну-у… – мычал Конрад.
– Что «ну»? Разве государство проживает нашу жизнь? Нет, ее проживаем мы. Значит, только нам и решать, как нам жить и зачем.
С властью, то есть против властей, ньюбосяковцы боролись долго, но со свойственной мужику прямолинейностью. Потому и победили. Отказ от «Биссмертола» был последним, самым отчаянным жестом полной независимости от властей. Впрочем, ньюбосяковцы согласились терпеть навязанную им пожарную команду, вероятно, потому что получали немалое удовольствие, ежегодно сжигая дотла пожарное депо – селяне нравов были неискушенных, а потому замысловатых зрелищ в развлечение себе не требовали.
Обитатели резервации вообще были людьми бесхитростными, предсказуемыми и интеллектуальными играми себя не утомлявшими. Однако попадались и среди них уникумы и самородки – умы пытливые и в чем-то даже прихотливые.
Так, на небольшой возвышенности в центре села, известной как Вшивая Горка, проживал филолог-самоучка, переводивший сочинения древнеримских мыслителей и поэтов с латинского на древнегреческий, а затем – обратно на латинский. Какой-либо ценностью вновь полученные тексты не обладали, но мир потерял не одного ученого среди тех, кто сошел с ума, пытаясь эти тексты понять.
Своей западной окраиной Нью-Босяки упирались в овраг Кривая Водомоина, над которым среди прочих стояла и изба одного головастого мужичонки, снискавшего среди селян репутацию чудака и сумасброда. Мужичонка тот не только читал и знал наизусть любые инструкции и справочники, какие только мог разыскать, но и досконально соблюдал почерпнутые правила, а приобретенные сведения умело применял. То, что он ничего не отмерял и не крепил на глазок, не ел хлеба с мясом и скрупулезно пропивал полные курсы лекарств, было его личным делом, и вмешиваться в это никто не собирался. Но вот то, что он разбирался во всех тонкостях игры в шахматы, карты, домино и крестики-нолики – чем приводил других игроков в немалое отчаяние, – ему простить не могли.
Полагать, что технический прогресс был делом лишь внешнего мира, стало бы ошибочным. Нью-Босяки были вправе гордиться тем, что явили свету и настоящего изобретателя. Ньюбосяковец Поль Этилен был человеком, придумавшим определитель пола для самого популярного средства передвижения селян – велосипеда. Вы усаживаетесь в седло, а особая стрелка на руле показывает, мужчина вы или женщина. Усвоить практическую важность изобретения Конрад так и не смог, но вот в сердцах ньюбосяковцев оно отозвалось
