в бизнес класс, да и усадил на своё место. Снял с него тяжёлый китель, увешанный орденами Победы: четыре «Красного Знамени», три «Красной Звезды», «Ленина», «Невского», «Отечественной войны» и «За заслуги» III степени. Награды теснились и звенели в унисон. Уважил старика молодой человек. Даже обувь с него снял. Приспустил спинку кресла. Накрыл одеялом. Прикрыл иллюминатор и, собрав свои вещи, ушёл в эконом-класс на его место.
Всё вроде бы правильно, всё верно. Да вот только на посадке у трапа не пустили старика через VIP зону пройти, минуя огромную очередь. Дескать, сервис этот платный, и платить надобно заранее. А стоит проход этот совсем недешёво.
Человек этот в своей жизни прошёл немало зон, причём смертельных. Рисковал и заплатил многим. Но видимо недостаточно заплатил, коли по VIP зоне пройти не позволили. Опять вступился менеджер за старика, уже и платить собирался, да оборвал его старик:
– Нет, сынок, спасибо, НЕ НАДО.
Фронтовик поправил фуражку, застегнул пуговицы кителя, поднял свой чемодан, выпрямил плечи и маршальской походкой направился на выход эконом-класса. Там, в толпе молодых и беспечных, он и исчез, как исчезали все герои.
И только изредка где-то очень далеко можно было всё ещё услышать угасающий звон то ли боевых медалей, то ли церковных колоколов.
Не Надо. История Третья
В маленьком книжном магазине «Княгиня», что у метро Горького, произошла перепалка между двумя стариками. Эльза Рихардовна, хозяйка магазина, мне шепотом пояснила, что эти двое – фронтовики, орденоносцы, к тому же заядлые спорщики. А спорят они везде и о всяком, что, так или иначе, касается ВОВ: о неточностях в «Воспоминаниях» Жукова, о мнимой необходимости открытия Второго Фронта, о готовности Третьего рейха к войне на два, а то и на три фронта и др.
А сейчас, как выяснилось, не поделили они полное собрание сочинений товарища Сталина в 18 томах. Книги эти были, мягко говоря, не совсем в хорошем состоянии и к тому же стоили недёшево. Тем не менее, спор разгорался не на шутку:
– Иосиф Виссарионович уже давно куплен, – хрипел тот, что опирался на трость, хотя сейчас он ей как шашкой махал над головой. – Я Эльзе залог оставлял ещё месяц назад.
– Ты, безбожник, – отвечал ему второй, – знай же, что товарищ Сталин никогда никому не продавался. Он и сына-то родимого на генерала Паулюса менять не стал, а ты его, видите ли, купил! – цеплялся он за слова, крепко сжимая под мышкой старую шахматную доску.
– А Сталин-то тебе зачем, слепой? Ты же очками своими разбитыми ферзя от короля не отличишь, как же ты их читать собираешься, а? – орал первый, тыкая своей тростью в ветхие книжки, что на верхней полке выстроились.
– Не твоё это дело, хромой. Сам, небось, тоже не шибко зрячий. А в шахматах я тебя и без ферзя зашахую, понял?
В общем, сошлись они на том, что сыграют три партии в шахматы, кто победит – тому и Сталин. Я и ещё несколько зевак, сгорая от любопытства, чем это всё
