сбора макулатуры, металлолома и стеклотары.
Дядя Алик, его извечный собутыльник, напротив, человек правых взглядов, ярый антиглобалист, антимарксист и даже антисемит. Зато Анти-Алик, как я его уважительно обзываю, испытывает бесконечное отвращение к табаку (хотя неравнодушен к спиртному в любой его форме и количестве) и кошкам (хоть сам живёт не лучше, чем в самом захудалом кошатнике). Собутыльники, как оказалось, в каком-то роде состоят в оппозиции к друг другу и посему между стаканами вместо тостов образуется у них бурная полемика.
Ну и, конечно, как и заведено с менделеевских времён «соображать на троих», третьим из них является Жора. Дядя Жора – человек неопределённой национальности, а значит, как выразились его собутыльники, – «еврей», без определённых взглядов на жизнь, а значит – философ, и без определённых целей, а значит, своего рода, – фрилансер. В отличие от остальных товарищей, дядя Жора любит помолчать. Умеет он это делать. Получается красноречиво, интеллигентно, глубокофилософски. А в заключение дядя Жора возьмёт, да и вставит какую-нибудь да фразочку, всю глубину смысла которой только спустя недели, а то и месяцы, понимаешь.
Вот такие вот сомнительные знакомые водятся у вашего покорного слуги. Не поймите же меня превратно, никоим образом не душил я с ними коварного зелёного змия. Более того, нелегко непривыкшему человеку находится в окружение людей благоухающими всеми ароматами городских отхожих мест. А познакомился я с ними (боюсь сейчас я кого-то разочарую!) в известном пункте приёма макулатуры. Ходили упорные слухи, что в этом самом пункте, в его огромных кучах смрадных макулатур любой прихотливый книгоед мог отыскать для себя редкие экземпляры. Недолго думая, я и устремился в этот рай. Забегая вперёд скажу, что слухи более чем подтвердились.
Обильно побрызгавшись духами, крепко обвязав нос тряпкой, и шарахаясь от мышей и тараканов, я карабкался по пирамиде книг. Спускался же я с неё в обнимку с Арендт Ханной, Шиллером, Платоновым, Достоевским и другими классиками мировой литературы. Внизу, с огромными мешками за спиной и такими же огромными от любопытства глазами, немного пошатываясь, поджидала меня вышеупомянутая троица.
– А ну покажь что набрал! – потребовал от меня человек в рваном костюме. – Я, кстати, Алик, для тебя – дядя Алик, – представился он позже.
Я, растерявшись, вывалил все книги ему под ноги. Все трое, побросав свои мешки, активно начали перебирать мои книжки.
– «Анти-Дюринг»? – вскрикнул вдруг дядя Алик, найдя в моей куче книгу Ф. Энгельса. – «Анти-Дюринг»! Вот что нынче молодёжь читает! Извращенцы!
Тут вмешался второй, тот, что был с длиннющей, как у Хоттабыча, бородой. Откуда-то из-под этой бороды раздался сперва звонкий и одобрительный хохот:
– Слышь, Алик, а молодой-то человек правильные книги отобрал, понимает, что без материалистической философией ведь никуда!
– Протестую! – не на шутку
