ты видишь на ней.
Я вздохнул и глядя на фотографию, перечислил все, что видел, не забыв упомянуть овец на заднем плане. Описывая родимое пятно на щеке рыжего мальчишки, я усомнился, что оно похоже на звезду. Скорей на молнию…
Монкада потерял весь свой лоск и сел рядом с Охрой, разбросав ноги, и снял свою дурацкую фуражку. Охра грызла травинку, и поглядывала по сторонам, терпеливо ожидая. Монкада смотрел на меня теперь так, как смотрел на Охру. Правда, ненависти было чуть больше.
– Я никогда в тебе не сомневался, Синто! Ты знаешь это?
Я пожал плечами.
Монкада встал и раскинул руки, привлекая внимание солдат.
– Когда Синто Сандовал говорит о любви и смерти, все остальные должны молчать. Кстати, кто это у тебя там на буксире, Синто??
– А… Это один бедолага, мы довезем его до Ойи. Жалко бросать его с его сыром.
Охра вскочила и ушла, толкнув Монкаду плечом. Он посторонился, будто не заметив грубости.
– Сыр?
– Ну да. Ваш этот… национальный продукт!
Монкада протянул руку. Я пожал ее в ответ не задумываясь- слишком много на кону, чтобы позировать.
– Рафаил! – крикнул Монкада, не выпуская моей руки.
– А! – с готовностью ответили из-за холма.
– Дай им проехать!
– Этот крысенок просит две канистры бензина!
– Тоже выдай!
– Да ничерта себе, шеф! Мне очень жаль их отдавать!
Я спускался к «резерфорду».
– Синто! – и я обернулся.
– И прими мои искренние соболезнования, брат. Это я по поводу твоей жены Бриетты. Это ужасно тяжело, я не знаю, как сказать, в моей жизни еще такого не было.
– Откуда ты знаешь?
Тут впервые я заглянул ему в глаза и понял, что он не врет ни единым словом. Он действительно знал, чему он соболезновал.
– К чему это ты, amigo? Какие слова?
– Простые слова, проще не бывает. Отвечаю тебе на твои соболезнования – ей теперь лучше, чем нам!
– Да, – он обнял меня. Я буду молиться, чтобы вы там встретились. В свое время, конечно.
Я кивнул ему на прощание и продолжил идти. Довольная Агнесса вышла из-за броневика, волоча две двадцатилитровые канистры с бензином, я молча их забрал.
– Погоди, давай зальем одну! – сказала она страшным шепотом. – У нас бак пустой!
Броневики разьезжались, освобождая нам дорогу.
– Мне неохота задерживаться здесь ни на секунду.– ответил я коротко. – Зальемся километров через десять.
– Ну, понимаешь, если помпа топливная пересохнет, придеться качать, терять время! У доджа они такие дурацкие, топливные помпы..– шепотом лепетала она.
– Дай ключи! – сказал я резко. И садись! Проверяла нашего пассажира?
