Ус собрал больше тысячи голутвенных казаков. Но самое главное, пригнал ещё три десятка стругов. Это было по-настоящему удивительно. Голодранцы, жаждущие приключений и наживы, давно заселили северные притоки. Но мало кто мог сколотить ладный струг. А тут их было целых тридцать!
Разин понял, что недооценил Уса. Уважение к нему поднялось, но и чувство опасения усилилось.
– Ну, що, атаман! Вот и свиделись снова! Гутарь, аки жив, аки здрав, аки жинка, детки!
Атаманом Разина стали называть ещё в Зимовейской, когда начал готовить поход. Круг его не выбирал походным атаманом, однако казаки изначально стекались к нему, как к командиру.
– Жив да здрав, аки поглядишь! А що до жинки да деток, так те в курени стались, и тобе то не касаемо!
– Полно, Степан Тимофеич, що аки сыч неприветлив?
А Разин хмурился оттого, что ему теперь стало необходимо сделать Уса одним из ясаулов, ибо удержать в узде такую ораву оборванцев одной своей волей он уже не мог. Нужен был авторитет Уса, или того же Хмура, любимцев голытьбы. Восторг прошёл, появились проблемы, которые предстояло решать…
Вечером Разин закатил застолье. Самый простой способ завоевать сердца оборванцев! Он поставил десяток бочек вина и двадцать жбанов сивухи из собственных запасов. На закуску вытащил солений, вяленой рыбы и мяса, всё из запасов, приготовленных в поход. Кормить такое количество ртов несколько месяцев всё равно не представлялось возможным. В скором времени предстояло, как можно скорее, разобраться в вопросе с продовольствием.
Отребье гуляло, провозглашая тосты за своего атамана. Филька в самой гуще распевал песни:
Да у марте месяцу,
Да у марте месяцу,
Выпала порошица.
Казаки подпевали ему. Кто-то пустился в пляс.
Выпала порошица,
Выпала порошица,
Да не мала, не велика.
Разин собрал в стороне свой первый совет, на который явились названные ясаулы. Вокруг огня расположились Харитонов, Черток, Шелудяк, Щурый, Ус, Хмур и брат Фрол. Последних двух Разин не слишком желал видеть при обсуждении важных дел. Но за несерьёзного Хмура попросил Ус. Пришлось посчитаться с его мнением. Фрол же сам упросил брата. «Да и деж мени разуму учитьси, коль не на советах ваших толковых?» – вопрошал он. Разин счёл подобный подход разумным. «Авось и усвоит що нить ладное!»
– Ну, що ж, браты, погутарим ноне, – взял первое слово атаман.
Да не мала, не велика,
Да и ко′ню по копыта,
Воробьюшко по колени…
– продолжало доноситься с казацкого гульбища.
– Давай, бай нам, Степан Тимофеич, аки собираешься мимо Черкасс пройти! Слухи ходють, не взлюбил тобе Корнилка! – начал Ус.
– Не слухи-то, Василий, правда – то! Обещает бес притворный сотню стругов да пять десятков пушек поставить супротив нас!
– Ить ты! А стоко бывает? – удивился Хмур опять же со дурацкой улыбкой.
