первый официальный выезд.
– Как первый бал. – болтнул кто-то в толпе.
– Вот-вот. – согласно закивал головой профессор. – Поэтому поймите правильно, если Элеонора будет волноваться.
Профессор знаком пригласил всех в салон. Блестящая Элеонора распахнула свои объятия.
Салон пах нежной туалетной водой, напоминающей о весенних цветах. Мягкие кожаные сидения тот час же принимали форму тела севшего, доставляя ему максимальный комфорт. О да, Элеонора была безумно гостепреимна.
– Уважаемые пассажиры, – мягко начала Элеонора, – мест достаточно для всех. Пожалуйста, не задерживайтесь в дверях, проходите в середину вагона.
Все почему-то засмеялись.
– Осторожно. – сказала Элеонора. – Двери закрываются.
Плавно закрылись двери и Элеонора тронулась вперед, прочь из ангара, покорять городские улицы.
– Как это прекрасно, профессор. – сказала Элеонора, выехав в город.
Студенты удивленно посмотрели на профессора. Профессор смущенно улыбнулся:
– Элеонора способна восхищаться прекрасным. В ее программе заложена структура женского ДНК. На многие вещи она реагирует как женщина. Ведь именно от женщин исходит ощущение комфорта и уюта.
– Водит она тоже как женщина? – прозвучал дерзкий вопрос.
– Нет. Водит Элеонора как машина. Как совершенная компьютерная система.
– Почему 3-15? – вопросы сыпались на профессора один за другим.
– Это день ее рождения.
– Чем еще она отличается от обычных трамваев?
– В ней есть встроенный кондиционер и обогреватель, на разные погодные условия, она может предложить вам воды, салфетки или новые газеты.
– А завтрак?
– Я думал об этом, но пока решил не обременять Элеонору готовкой.
Элеонора обогнула главное городское кольцо и вернулась в ангар. Студенты поздравляли профессора и жали ему руки.
через несколько дней Элеонору принял городской комитет. На торжественном открытии профессор Грымов категорически отказался разбивать бутылку шампанского о корпус Элеоноры и сказал ,что скорее разобьет ее, т.е. бутылку, о свою голову, чем ранит свою девочку.
Элеонора начала кататься по городу.
– Здравствуйте, профессор. – приветствовала она Грымова каждое утро, когда тот ехал на работу. – Как дела?
Вечерами, когда все горожане уже сидели по домам и пили чай, смотрели телевизор, Грымов, один, катался на Элеоноре по темному городу. Глупо, он понимал это и сам, но он читал ей стихи. Приносил цветы, запах которых Элеонора могла почувствовать – он сам заложил это в ее программу. Профессору стало казаться, что Элеонора ждет его вечерами, он вкладывал все больше и больше смысла в ее ровное, интонационно одинаковое «как дела».
Однажды профессор опоздал на последний трамвай, и на следующий день Элеонора спросила все ли у него в порядке.
