жизни.
8 октября 2001 года я сдала очередные анализы, а 10-го утром пошла в дневной стационар в роддом №9 на улице Орджоникидзе, где я наблюдалась во время беременности. Оказалось, меня уже разыскивали по адресу прописки, так как в анализе мочи был обнаружен белок, но не могли найти. Дело в том, что я все еще была прописана в проданной квартире, но уже не жила там, а на новую квартиру пока еще не получила право собственности, и поэтому, естественно, еще не прописалась в ней. Сейчас кажется смешно, но тогда у нас с сыном был один мобильный телефон на двоих. Однако никому из врачей не пришло в голову спросить у меня его номер, а мне – сообщить им, потому и не могли найти меня. Мобильники в то время все-таки были редкостью.
За давностью лет не помню ни имени, ни фамилии доктора, но тогда мне казалось, что она была лет на двадцать старше меня. Во время приема она попросила меня немного подождать. Куда-то звонила, уходила, потом, вернувшись, взяла меня за руку и обратилась ко мне с довольно странной речью: «Я буду с вами говорить, как будто вы моя племянница, а не пациентка. Если вы сейчас уйдете, то можете в любой момент умереть», – сказала она. Видимо, я, как всегда, торопилась на работу, где меня ждали неотложные, как мне казалось, дела. По всей вероятности, ей удалось до меня, что называется, достучаться. Такой доверительный неравнодушный тон, прикосновение к моей руке – все это подействовало на меня. Я согласилась остаться в роддоме. Потом меня положили на каталку, не позволили идти и куда-то повезли. Я попросила разрешения позвонить на работу, каталку подвезли к стационарному телефону, набрали продиктованный мною номер и передали телефонную трубку. Я успела только сказать коллегам, что меня госпитализируют, попросила предупредить сына, когда он вернется из школы, что я в больнице.
Появилась еще какая-то женщина и задала такой странный вопрос: «Что будем делать с ребенком?» Я ответила, что если руки, ноги целы, то оставить, конечно. Шла 27 неделя беременности.
Не могу не упомянуть и почти фантастическое стечение обстоятельств. Как раз в день госпитализации в офис позвонила Алла Федоровна, начальник риэлтерской фирмы, где я покупала квартиру. Мы с ней не были близкими друзьями, просто иногда перезванивались, пока строился дом, пока я добивалась разрешения вселиться в квартиру как можно раньше в связи со своим положением и т. д. Она была неравнодушным человеком и старалась помочь в силу своих возможностей. Здесь же мне пришлось познакомиться с ней поближе. Узнав, что я госпитализирована, она много раз звонила в роддом, чтобы выяснить, чем закончилась операция. Не мешкая, подняла все свои связи и знакомства, с тем чтобы малышку как можно скорее перевезли в городскую детскую больницу №1. В то время там была лучшая в городе реанимация для новорожденных.
Спустя несколько дней она навестила меня в роддоме и передала конверт, в котором я обнаружила около двадцати семи
