письмо террористов.
– Это опять они. Опять угрозы. Читай, если хочешь.
Елизавета Феодоровна взяла письмо, быстро прочла его.
Румянец с ее щек исчез.
– Я хотел написать Ники, – сказал князь Сергей. – Но… зачем? Он не слушал меня прежде, когда я был генерал-губернатором Москвы, так разве послушает сейчас? Везде беспорядки, жгут усадьбы – и это они называют революцией! Как можно в таких обстоятельствах либеральничать?
– Ты думаешь, их можно победить насилием? – тихо спросила Елизавета Феодоровна.
– Я говорю о наведении порядка, – раздраженно ответил он. – Об ответственности перед законом. Неужели ты не видишь, что мы летим в пропасть?
– Значит, так угодно Господу.
– Элла, ну зачем путать кислое с пресным? Да, карающую десницу Господа не остановишь. Но самим-то надо не только молиться, не только заниматься благотворительностью. Нельзя выпускать из рук власть, которую дал нам Бог. Преступность нельзя остановить милосердием. Преступность останавливается законом. Дети собрались?
– Мы никуда не поедем. Я теперь твердо настаиваю – уедем отсюда в Николаевский дворец. В Кремле надежней охрана. Там наши швейные мастерские, и я буду рядом с тобой.
– Опять предлагаешь мне прятаться под твоей юбкой! Немедленно разорви письмо. Они и так считают, что я струсил, оставив пост генерал-губернатора. Откуда им знать, что я не согласен с политикой Ники! Они убили Плеве и теперь думают, что все правительство трясется от страха! Порви письмо.
Елизавета Феодоровна послушалась мужа и подошла к нему, положила руки ему на плечи.
– Пожалуйста, не прогоняй меня. Позволь мне всегда быть рядом с тобой.
Князь Сергей порывисто встал, обнял жену.
– Родная моя… Мы живем вместе уже двадцать лет… и не расставались ни на один день. Ты – мое сердце.
– Но когда тебя нет рядом… мне так тяжело.
Мы живем вместе уже двадцать лет и не расставались ни на один день. Ты – мое сердце
Распахнулась дверь, в комнату вошли дети князя Павла. Маша сразу заметила выражение лиц дяди и тети, которые и ей, и брату Дмитрию стали отцом и матерью.
– Что-то случилось? – спросила она с беспокойством.
– Нет, ничего, – Елизавета Феодоровна осмотрела Машино платье. – Ты уже готова ехать… Но еще рано, пожалуй… очень хорошо. Ты замечательная!
– А кавалер почему кислый? – спросил с улыбкой Сергей Александрович.
– Мне неловко в куртке. Как будто я иду в классы, – Дмитрий старался говорить спокойно, но обида сразу послышалась в его голосе.
– Митя… Фрак надевать еще не время. Хотя… вон ты какой стал! Мне даже трудно поверить, что ты тот самый крошечный мальчик, которого я купал в ванной и пеленал… Думаю, ваша мама осталась бы довольна, увидев вас такими.
– Саша на небесах, и она видит вас, – уверенно и твердо сказала Елизавета
