Я бы хотел, чтобы у вас было твердое мнение на этот счет – наша жизнь вся у вас на глазах.
– Нет, наверное, что-то случилось, – сказала Маша. – Раз вы говорите так серьезно…
– Просто получился такой разговор – и слава Богу. Пожалуй, пора ехать, – и князь Сергей убрал чистые листы бумаги в стол.
…Москва в феврале особенно хороша. Вот сейчас, когда тихие голубоватые сумерки окутывают особняки, когда легкий снежок только начинается и теплые огоньки зажигаются в окнах, когда все вокруг свежо и чисто и так легко дышится, так хочется жить, радоваться и смеяться! Ах, если бы не болела душа! Ах, если бы смерть не ходила по пятам! Отчего людям не живется радостно в этом прекрасном городе, названном Третьим Римом? Четвертого не будет, воздвигнется новый Вавилон со скрежетом железа и скрежетом зубовным. И зачем воевать, убивать друг друга на так называемых «полях сражений» где-то в Маньчжурии, да и здесь, в Москве?
Зачем, зачем?
«Суета сует, – сказал Экклезиаст, – суета сует и томление духа»…
Князь Сергей очнулся от задумчивости, прислушался к тому, о чем говорит жена с приемной дочерью.
– Почему мы не можем принять к нам в мастерскую новых девушек? Мы вчера с княжной Оболенской осматривали залы Кремля и нашли место, где еще можно поставить столы для швейных машин.
– Пусть девушки придут ко мне, – сказала Елизавета Феодоровна. – Сейчас будем составлять еще один санитарный поезд, надо укладывать медикаменты. Как раз понадобятся девичьи руки.
– Несчастная война, – князь Сергей тяжело вздохнул. – Даже позорная. Какой могучей и несокрушимой державой была Россия при брате моем
Александре, и какой она стала при Ники! Поражение за поражением от каких-то японцев…
– Дядя, неужели мы проиграем войну? – спросил Дмитрий.
– Надо быть готовыми ко всему. Ты уже достаточно взрослый, Митя, чтобы разбираться и в политике. В душе своей ты должен понять, что наш державный корабль император ведет неуверенной рукой…
Карета катилась легко, кучер Андрей погонял любимого своего скакуна Резвого, покрикивал да посвистывал. Князь Сергей сидел рядом с Дмитрием, Елизавета Феодоровна и Мария – напротив. В карете было уютно, совсем не холодно, но после тех слов, которые сказал князь Сергей, как будто повеяло ледяным ветром…
– И ничего нельзя изменить? – спросил Дмитрий с дрожью в голосе.
– Можно. Наша задача в том и состоит, чтобы повлиять на императора, чтобы…
– Не надо об этом, Сережа, – перебила его Елизавета Феодоровна. – Характер у Ники слишком сложный, чтобы в нем разобраться детям. Я думаю, что и многим взрослым это не под силу.
– Почему? – удивился Дмитрий.
– Потому что он руководствуется волей Божьей, что многие или не понимают совсем, или понимают превратно.
Какой-то человек подбежал к карете и заглянул в окно.
Елизавета
