холистический подход, который создавал бы знание путем выявления и сравнения путей экономического развития всех стран. Здесь не место вдаваться в философские проблемы знания и метода, возникающие при данном подходе[159]. Однако мы можем отметить масштабность целей, которые историческая школа ставила перед собой. «Поскольку во всех странах были свои обычаи, привычки и традиции, создававшие их уникальную историю и определявшие современный общественный строй, Рошер считал, что задача экономической науки заключается отнюдь не в объяснении закономерностей, которые можно выделить из рационального поведения индивидов. Ее первичной задачей он считал анализ исторического развития таких “целых”, как страны, экономические системы и классы, а также определение исторических законов их развития. Общественные науки, считал он, это теория истории»[160]. Основным следствием последнего заявления было проведение четкой разделительной линии на академическом песке: «Главным утверждением исторической школы является то, что общественные науки – это науки исторические, и они совершенно не похожи на естественные науки»[161]. В еще более провокационной манере историческая школа заявляла, что «общественные науки – это не науки sui generis, но теория истории, поэтому они являются частью исторической науки. Позитивные науки делятся только на науку и историю»[162]. Учитывая этот настрой, не приходится удивляться ни тому, что влияние немецкой исторической школы на развитие экономической теории оказалось ничтожно малым, ни тому, что усилия ее членов привлекали пристальное внимание как историков, так и представителей других общественных наук. Однако у себя на родине историческая школа оказала колоссальное влияние на несколько поколений немецких экономистов[163].
В 1880-е годы историческая школа имела такую безраздельную власть над научным сообществом Германии, что любая форма влияния на немецких экономистов со стороны как классической, так и неоклассической теории была исключена. Однако начиная с 1883 г. сторонники историзма вступили в ожесточенную дискуссию по поводу методологии, в знаменитый Methodenstreit, в котором за явным преимуществом победили их оппоненты Карл Менгер и австрийская экономическая школа[164]. Несмотря на поражение в этом споре, историческая школа не только успешно сохранила свое положение в Германии, но и сумела расширить сферу влияния на Америку Когда американский экономист Ричард Т. Эли, учившийся в Гейдельберге, объединился с Джоном Р. Коммонсом и Уэсли К. Митчеллом, чтобы основать американскую институциональную школу, вдохновение они черпали преимущественно из наследия немецкой исторической школы, пару десятилетий в начале XX в. они имели большой успех[165].
Вернемся немного назад – в конец XIX в. Пока немецкие экономисты вели бои по поводу методологии, в Европе возникла еще одна группа критиков неоклассической революции; их доводы по сей день продолжают сеять раздор среди представителей
Далее см.: Milford К. Roschers Epistemological and Methodological Position: Its Importance for the Methodenstreit // Journal of Economic Studies. 1995. Vol. 22. No. 3, 4, 5.
Ibid. P. 39.
Ibid. P. 38.
Milford К. Roschers Epistemological and Methodological Position: Its Importance for the Methodenstreit // Journal of Economic Studies. 1995. Vol. 22. No. 3, 4, 5. P.31.
Вильгельма Рошера обычно причисляют к «старой» исторической школе, к которой также принадлежали Бруно Гильдебранд и Карл Кипе. Лидером «молодой» исторической школы был Густав фон Шмоллер, который в 1900 г. считался одним из самых выдающихся европейских экономистов. Сегодня его имя почти забыто. Среди других видных ученых, связывавших себя с немецкой школой, мы найдем и Макса Вебера. Некоторые также считают, что труды Йозефа Шумпетера продолжают традиции этой школы.
Первым раундом в этой битве была публикация в 1871 г. упоминавшейся выше работы Менгера «Основания учения о народном хозяйстве». Являвшаяся частью «маржиналистской революции», эта книга излагала субъективную теорию ценности, совершенно противоречившую классической. Настоящий конфликт начался в 1883 г., когда Менгер более широко подошел к вопросу о методологии общественных наук, явно намереваясь поставить историзм на причитающееся ему место. См.: Менгер К. Исследование метода социальных наук и политической экономии в частности. 1883 // Менгер К. Избранные работы. М.: Территория будущего, 2005. С. 289–450.
Тогда со стороны немцев Густав фон Шмоллер написал уничтожающую рецензию на работу Менгера, назвав ее нерелевантной (Schmoller G. von. Zur Methodologie der Staats- und Sozial-Wissenschaften // Schmollers Jahrbuch. 1883. Bd. 7. Heft 3. S. 975–994). Менгер ответил в 1884 г. публикацией «Die Irrthümer des Historismus in der deutschen Nationaloekonomie» (Wien: A. Hoelder). Последовавшая за этим битва умов бушевала два десятка лет. Менгерова сокрушительная критика «исторического метода» и его доводы в защиту экономической теории все еще считаются решающим аргументом в этом дебате. См. также: Haller М. Mixing Economics and Ethics: Carl Menger vs Gustav von Schmoller // Social Science Information. 2004. Vol. 43. No. 5; Schumpeter J.A. History of Economic Analysis. London: Allen & Unwin, 1954. P. 800–819. (Рус. пер.: Шумпетер Й.А. История экономического анализа. СПб.: Экономическая школа. Ч. IV. Ел. 4.)
Подробный рассказ об этом см.: Hodgson G.M. The Evolution of Institutional Economics: Agency, Structure and Darwinism in American Institutionalism. London; New York: Routledge, 2004.
