мир до размера булавочной головки.
Оттолкнувшись от перил, словно от причала, она прошла в пока еще достаточно освещенную комнату, села за стол и принялась переписывать письмо, которое еще утром ей надиктовал ребе. Работая, она совсем не обращала внимания на любопытные взгляды братьев Га-Леви. Тем временем раввин изрек следующую фразу, которую заставил их повторить. Один из братьев что-то пробубнил вслед за учителем, второй же молчал.
Раввин остановился, ожидая, пока второй ученик не повторит сказанное.
– А я не расслышал, что вы сказали, – реагировал старший брат, даже не стараясь скрыть своего равнодушия.
Неужели он думал, что слепота раввина скроет от него подобную грубость?
Однако Га-Коэн Мендес просто еще раз прочитал строку, и старший брат монотонно отчеканил требуемое. К нему тотчас же присоединился голос младшего, как бы извиняясь за невнимательность брата.
Эти темноволосые юноши были сыновьями купца Бенджамина Га-Леви. Если верить Ривке, их отправили на учебу к раввину лишь потому, что купцу уж очень хотелось польстить богатому племяннику раввина Диего да Коста Мендесу, вместе с которым он много вложил в торговлю в Новом Свете. Эстер ненадолго отвлеклась от своего занятия, чтобы получше рассмотреть братьев. Младший был худощав, бледен лицом и имел внешность крайне нервного человека. Сначала он мельком взглянул на учителя, затем его взгляд метнулся к старшему брату и в заключение остановился на Эстер. Но, едва встретившись с ней глазами, младший тотчас же перевел взор на старшего брата, как бы прося совета, что делать дальше.
За старшим Эстер могла наблюдать совершенно свободно – он откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Ему явно было скучно. Ребе тем временем продолжал чтение.
В следующий раз, когда Эстер оторвалась от работы, она увидела, что старший брат подался вперед и смотрит прямо на нее. Его карие с зеленым оттенком глаза светились пронзительно и непреклонно. Они напоминали подернутую патиной латунь. Он выглядел выше и плотнее младшего брата, а его нижняя челюсть говорила о том, что он привык к незамедлительному исполнению своих желаний.
– Кофе! – приказал старший брат, и его голос перекрыл бормотание раввина.
Эстер рванулась было со своего кресла. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что приказание адресовано не ей, а Ривке.
Затем наступила тишина, прерываемая лишь треском поленьев в камине. Юноша слегка улыбнулся Эстер. «Вот мы смотрим друг на друга, – казалось, говорила эта улыбка, – а слепой раввин и не знает». Впрочем, что из того, что он улыбался? Так, только лишь скрасить скуку, потому что старший Га-Леви явно не считал Эстер себе ровней.
И тем не менее Эстер невольно выпрямила спину. Негодование в ее душе смешалось с любопытством.
Раввин тем временем продолжал.
– Мудрецы дали три совета, – вещал он. – Первый: будьте умеренны в суждениях. Второй: возьмите себе много учеников. И третий: возведите ограду вокруг Торы.
