ладони.
Подрагивающее в руке зеркало явило Эстер незнакомый образ, украшенный блестящими темно-красными губами. На какое-то мгновение из зеркала на нее взглянула мать: ниспадающие волосы, черные и опасные глаза. С тех пор, как она последний раз смотрела на себя в зеркало, ее лицо сильно похудело, что сделало сходство с матерью почти портретным. Судя по остававшимся на расческе волосам, прошедшие после пожара годы не прошли бесследно, – но вот то, что она увидела теперь, поражало. Это была настоящая серебряная буря. Эстер невольно дотронулась до нескольких прядок. Все было так, как сказала Мэри, лишь изогнутые брови оставались черными. Лицо было молодым, а вот макушка – старушечья. Неудивительно, что Мэри не смогла угадать ее возраст.
Из зеркальца на нее смотрели большие серьезные глаза отца и широко улыбался рот матери.
– Теперь от тебя будут добиваться поцелуев, – хихикнула Мэри.
Эстер вытерла губы кончиками пальцев. Ей хотелось сказать Мэри что-нибудь резкое, но она никак не могла подобрать слов.
– Ай, зачем ты стерла помаду? – вскрикнула Мэри.
– Да потому что она куда мудрее своей матери, – буркнула Кэтрин.
Эстер должна была понимать, что дурная репутация ее матери последует за ней в Англию. Пойманная в ловушку собственной ярости, Константина сверкает глазами и бросается на все, что видит. Красота и злоба сплелись воедино.
Тем временем Кэтрин, наклонив голову, внимательно изучала застывшую фигуру девушки и, казалось, увидела в ней что-то такое, что ее успокоило.
– Нет, – сказала она с расстановкой. – Эта девушка не будет подражать своей матери, хотя и унаследовала ее красоту.
Мэри оставила кокетливый тон и нетерпеливо спросила:
– Значит, она сможет быть моей компаньонкой?
Кэтрин медленно и задумчиво пошевелила в воздухе пальцами, как будто что-то ее еще тревожило.
– Ну что еще, мама? – ворчливо осведомилась Мэри. – Ты про ее брата думаешь?
Кэтрин только собиралась с ответом, но Эстер уже охватил гнев. Оттолкнув руку Мэри, она встала. Да как эта женщина в щегольском платье смеет судить о жизни и смерти Исаака? Но не успела Эстер раскрыть рот, как Кэтрин решительно кивнула:
– Я разрешаю.
– Нет!
Эстер так крепко сжала кулаки, что ногти впились ей в ладони.
– Эстер?
Надменность исчезла с лица Мэри, и теперь она выглядела потерянной. Ее замешательство несколько смягчило Эстер.
– Я не могу, – выдавила она.
Кэтрин встретилась взглядом с глазами Эстер, словно увидела в ней нечто заслуживающее уважения.
– Можешь, – произнесла она. – У моей дочери такой характер, что иногда ей требуется присутствие рядом человека, лишенного глупого тщеславия. Такого, как ты. У тебя нет тщеславия, но нет и перспектив в жизни. Я предлагаю подходящее дело, которое к тому же повысит твои шансы.
Ну
