окидываю взглядом деревья по обе стороны от дороги в полной уверенности, что из-за них вот-вот выскочит убийца.
И тут снова слышу звук, только теперь мне ясно, откуда он исходит: от окровавленного тела.
Вот дерьмо!
Неужели этот человек… жив?
Мысль пугающая, чтобы не сказать больше. Он же на куски разорван!
Я сглатываю комок и делаю шаг к телу, чувствуя, как внутри все холодеет от ужаса.
Просто проверю, чтобы убедиться, что он мертв…
И все же я не сразу решаюсь коснуться его. Одной руки у него нет вообще, целиком. Другая оторвана до локтя, ее рваные края представляют собой сплошное месиво.
Я перевожу взгляд на его грудь, исполосованную плетью до самого паха. Ноги не отрублены, но, похоже, как и туловище, рассечены в нескольких местах. С обнаженного мужчины стекают струйки крови, смешанной с дождевой водой.
От зрелища такой страшной боли хочется плакать.
– Что с вами случилось?
Мужчина лежит неподвижно. Слишком неподвижно. Должно быть, тот звук мне просто померещился.
Человек никак не может выжить после таких ран.
По коже у меня все еще бегают мурашки. Инстинкты подсказывают: нужно бежать, пока тот, кто это сделал, не напал и на меня.
Прежде чем подняться, я кладу руку на грудь мужчины, прямо напротив сердца, – просто чтобы убедиться, что он действительно умер.
Он абсолютно неподвижен. Ни вздоха, ни стука сердца.
Мертв.
Я уже хочу убрать руку, но тут мое внимание привлекает мягкий зеленый свет в паре сантиметров от кончиков моих пальцев. Я прищуриваюсь: что за чертовщина?
Рука сама собой тянется к пятнам света. Это не украшение. Эти пятна светятся прямо на коже.
Я перевожу взгляд на лицо незнакомца, скрытое под всклокоченными волосами. Пульс у меня учащается.
Возможно ли это?..
Но тогда выходит, что слухи правдивы. Те самые нелепые, пугающие слухи.
Нет, конечно, этого не может быть. Того, кто может сотрясать землю и уничтожать посевы, людям не одолеть.
Но теперь я слышу, как пульсирует кровь в ушах, и все смотрю и смотрю на это лицо, прикрытое завесой мокрых волос.
Повинуясь внезапному порыву, я протягиваю руку, убираю мокрые пряди с лица мужчины и заправляю их за ухо.
При моем прикосновении его глаза распахиваются. Радужка у них ярко-зеленого цвета.
Вскрикнув, я отшатываюсь и шлепаюсь на землю.
Боже правый, святые угодники! Что же за хрень творится?
– Помоги… – шепчет незнакомец, и тут же глаза его снова закрываются.
Вся дрожа, я смотрю на бесчувственное тело всадника.
Он жив. Всадник. Тот, кто послан Богом, чтобы убить всех. Он жив, у него недостает каких-то частей тела, и вот он просит меня о помощи.
Я обхватываю себя руками за плечи. Что же мне делать?
Рассказать
