а председатель еще и грозится: если, мол, твоя дочка не вернется в колхоз, то отниму приусадебную землю! И теперь ее красивую дочь сокращают с работы в городке, посылают назад, в колхоз.
А в наших песнях поют:
Я другой такой страны не знаю
Где так вольно дышит человек…
«Любовный напиток» – опера Доницетти.
Иногда хочется попасть на необитаемый остров, целоваться с собаками, обнимать любую скотину, но не людей, – часто вызывают тоску: ну, почему, почему они такие серые и жалкие!
Мама рассказала, как хотела украсть картошки для нас, голодных, у соседей. Попробую написать об этом.
Список секретарей комсомольских организаций и членов бюро. (В их числе я.)
Моя характеристика:
Весьма вспыльчива. Не терпит лжи. Любит энергичных, веселых, отзывчивых, добрых людей.
И еще: природу, музыку, красоту, изящество. Слишком самолюбива. Себя не уважает, иногда даже презирает. Меланхолична часто. Если полюбит, то ОН будет ее Богом, – пойдет за ним на край света.
(И снова – с семинара):
«Январский пленум поставил задачу довести валовой сбор зерна за пять лет не менее чем до десяти миллиардов пудов, поднять целины тридцать миллионов гектаров…»
После всей этой пропаганды по радио, после заседаний, совещаний, собраний, конференций, докладов хочется стать дикарем, лазить по деревьям, есть сырое мясо и (самое страшное!) убивать ИХ!
Крепко написано?.. Значит, идеология партии «достала» (из современной терминологии), если решилась написать такое, – попади мой блокнот в руки бдительного комсомольца и мне, как идеологическому работнику, мало не показалось бы.
А жили мы тогда вот в такой «социальной обстановке»:
После смерти Сталина надеялись: должно что-то непременно измениться! Но кроме нового имени вождя Партии Маленкова ничего не изменилось.
Потом его сменил Никита Хрущев, мы снова стали ждать перемен, и вскоре «развернулась компания» с призывом ехать осваивать целину по вербовке комсомола и добровольно, вот молодежь и поехала в Казахстанские степи из городов, а больше – из деревень, потому что оставаться в колхозах было голодно, да к тому же и паспорт на целине можно было получить (колхозники тогда были еще крепостными, – беспаспортными).
И целину распахали, засеяли, – уже на второй год был собран огромный урожай зерна, из которого (узнаем только через десятки лет) три четвертых тогда же и пропало, – не смогли вывезти, и оно сгорело прямо в буртах, было расклевано птицами.
И всё же целых четыре года упорно продолжался этот эксперимент, нарушивший экологию того края, а когда над распаханными полями закружились песчаные бури, стали пересыхать озера и реки, то лишь в шестьдесят третьем газеты перестали пестреть заголовками о «новой победе Партии и правительства». Но замелькают – об укрупнении
