писать, дрожат руки. Неужели люблю его и могу ревновать? Нет, это не так!
И уже – на танцах. Неужели не придёт?
Пришел! Но не «замечаю» его, болтаю с Алёной, но краем глаза вижу: через весь зал идет к нам! Подошёл, взял за руку. Какие у него глаза!.. Я тону в них, я побеждена.
Тихая мягкая полночь,
Плавно снежинки летят…
Так начиналось моё второе в жизни стихотворение. А писать их буду только в пору ервой влюблённости. Наверное, у многих струны поэзии, начинающие звучать в юности, с годами стихают, – не зря же из-за этого столько поэтов уходили из жизни молодыми.
Тихая мягкая полночь,
Плавно снежинки летят,
Кленам, березам готовят
Белый, пушистый наряд.
Кажется мне, что прекрасней
Не будет ночей никогда!
Все потому, что впервые
Ты провожаешь меня.
Тихая мягкая полночь.
Молча снежинки летят.
Не говорим мы ни слова,
Но ведь сердца говорят!
Вот уже четвертый день не вижу его в библиотеке. Неужели не приходит из-за того, что плохо расстались в последний раз? Не хотел, чтобы уходила, не подавал руки, а я повернулась и ушла. Догнал, взял за плечи:
– Учти, у меня есть самолюбие, – опустил руки, добавил: – А теперь иди.
Все эти дни только о нём и думаю.
Люблю ли я тебя – не знаю.
И кто подскажет мне ответ?
Но без тебя всегда скучаю.
Люблю ли я тебя, иль нет?
Лишь только издали увижу,
Забьется сердце и замрет.
Но любит ли тебя, – не знаю.
И кто подскажет мне ответ?
Ах, почему ты не приходишь?
Ведь целый день всё жду и жду!
Меня ты любишь иль не любишь?
Одна я это не пойму.
Наконец-то пришёл! Покраснела, растерялась, а он молча посидел минуты две и вышел.
Но на танцах… Ни за что не подошла бы к нему, но подошел он. Как же была благодарна!
Договорились, что уйдем через час. И подошёл:
– Ну что, пошли?
Предложила:
– Еще вальс… с тобой.
Но отказался. Повернулся и направился к раздевалке.
Глупый, нехороший Юрка! Да разве ж я хотела тебя огорчить? Пусть таким неловким и угловатым бываешь в танце, но как же хорошо видеть твои глаза близко-близко, чувствовать твою «нежную» ручку, ошибаться вместе с тобой!
Не приходишь.
Ну, приди хотя бы на минутку!
А, впрочем, на минутку не надо, мне этого будет очень мало.
О, если б ты знал, как хочу я увидеть
Твои голубые, родные глаза!
И голос негромкий и милый услышать.
Я счастлива только бы этим была!
Меня обижал иногда ты, – случалось! —
Но был так внимателен, ласков
