задней части дома разбилось окно, за звоном стекла я вроде бы услышал еще какой-то звук и прошел чуть дальше. Пока входная дверь остается в поле зрения, всегда можно выскочить, если тут станет слишком жарко.
– Дом сейчас рухнет!
Вдоль потолка тянулась пелена дыма в полфута длиной. Если владелец машины без сознания, он скоро поджарится.
– Эй! Есть кто живой?
Дверь из передней комнаты вела, вероятно, в спальню. Нащупать ручку. Отлично. Повернуть ее. На полу за дверью я увидел матрас в окружении пивных бутылок и всякого мусора.
На нем лежал зеленый пакет для строительного мусора. Его содержимое явно было тяжелым, судя по тому, как прогнулся матрас. Я шагнул к пакету и заглянул внутрь.
Когда я увидел первую пачку денег, то чуть не расхохотался, до того это было абсурдно. Я отодвинул ее в сторону. Под ней оказались десятки таких же: хрустящие стопки в два дюйма толщиной. Двадцатки. Полтинники. Сотенные. Я просовывал руку все глубже и нащупывал новые и новые пачки купюр.
Первая, совершенно идиотская мысль: ребята из пожарной команды решили меня разыграть. Небось, где-нибудь установлена скрытая камера. Но тут я закашлялся и выбросил эту идею из головы: дом грозил оказаться смертельной ловушкой.
Никаких мыслей у меня не было, я просто действовал. Поднял мешок, который весил где-то фунтов пятьдесят. Взвалил его на плечо и бросился вон из спальни.
Я пересек переднюю комнату, направляясь к входной двери.
Сзади раздался вопль: наполовину слова, наполовину вой боли.
Я обернулся и увидел бегущего по коридору парня, который протягивал ко мне руки.
Он горел.
Келли
– Вы мне давление измерять будете?
«Нет, я тебе манжету вокруг шеи оберну и стану качать грушу, пока у тебя рожа не покраснеет, а щеки не надуются, как у хомяка».
Вот что мне хотелось сказать, но я, конечно, смолчала. Лишь растянула губы в натужной улыбке и кивнула.
– Зачем? – спросила пациентка сквозь щель на лице, затерявшуюся в складках над двойными подбородками. Мне пришлось посмотреть дважды, чтобы понять, откуда, собственно, исходит звук.
– Стандартная процедура проверки жизненно важных показателей.
– Но у меня все в порядке с давлением, – заявила пациентка, безмятежно игнорируя многочисленные свидетельства собственной неправоты. – У меня лодыжки болят.
– Я понимаю, но…
– А можно поговорить с доктором? – Она указала на дверь. Манжета тонометра надулась до предела, липучка отклеилась, и пришлось все начинать сначала.
– Он скоро придет.
– Не буду же я сидеть тут весь день.
«Ну еще бы. Тебе же надо поскорее нажраться шоколада».
Этого я тоже не сказала.
Именно сарказм, пусть даже он не прорывается
