и сообщил своему новому другу о планах формирования экспедиционного отряда для освобождения Кубы от тирана. Че к тому времени еще не был лично знаком с Фиделем.
И, пожалуй, последнее. Предваряя мысли и чувства, которыми была переполнена моя душа все годы работы над книгой, я хочу – вслед за экспедиционерами – выразить надежду на то, что эта книга не оставит читателя равнодушным к героям «Гранмы», к «созвездию восьмидесяти двух». Это был «звездный час» истории, которая, как считал Стефан Цвейг, и есть живой творец, и «там, где она творит, как вдохновенный поэт и драматург, ни один художник не смеет и мечтать ее превзойти». Историк – не поэт и не драматург. Его призвание и преимущество в другом: ему вверяется и доверяется сама история.
2 декабря 1956 года в Орьенте, на Лас-Колорадас, в устье реки Белик в 6.30 утра «Гранма» высадила десант из «созвездия восьмидесяти двух», и каждый из десантников с честью и достоинством мог вслед за своим идейным вдохновителем Хосе Марти произнести: «Я раскрываю свои объятия всем, кто умеет любить. В сердце своем я несу звезду и голубку».
Я же как автор иду по следам звезд из «созвездия восьмидесяти двух».
Работая в архиве, я, можно сказать, чисто интуитивно «набрела» на необычный документ: «Generales de los expedicionarios durante los preparatorios de Granma. Originales. Calificacion en examen militar». Это «протоколы» аттестации будущих экспедиционеров на профессиональную пригодность, проведенной перед самым отплытием. Среди девятнадцати пунктов, помимо естественных для такого рода анкет данных о рождении, семейном положении, образовании, наличии водительских прав, владении разными видами оружия и т. д., имеются два, показавшиеся мне особенно значимыми. Это вопросы о характере и дисциплине.
Коробка с документами была неполной, отсутствовали данные о многих повстанцах. Однако имеющиеся материалы давали не только общее представление о контингенте, но и открывали такие реалии, как характер и убеждения этих людей. Для них заботы о личном благополучии и семейных интересах отходили на второй план, уступая место беспокойству о судьбе страны. У всех в графе «дисциплина» стоит знак «B», что значит «buena» (хорошая). Что же касается характера, то здесь преобладает «afable» (вежливый, приветливый), реже встречается «reservado» (рассудительный, осторожный, сдержанный), и только одному присуще «agrio», что значит «неровный, угрюмый, хмурый, брюзгливый» – вот такой расклад!5
Когда более детально изучаешь жизнь, биографию, будни этих мятежников, то невозможно не восхититься тем, с какой отрешенной последовательностью они готовят себя к жертвенной – они ясно это сознают – борьбе. И в этой готовности пожертвовать своей жизнью нет ничего похожего на рисовку или сиюминутный пафос. Свидетельство тому – их личные документы (письма к родным, искренние «беседы» с самими собой в дневниках). Их жертвенность до прозрачности проста и аскетична. Аскетизм молодости!
Воздействие этой идейной убежденности тем ощутимее и глубже, что она постоянно находит самый неожиданный выход: ее реализация превращается как бы в «ауру», не покидающую «физическое тело». В своем «свечении» эта убежденность у каждого неповторима. Разве что на нее иногда воздействует общий культурный уровень,
В данном случае речь шла о Хайме Косте Чавесе, молодом (на момент штурма казармы Монкада ему было всего девятнадцать лет) человеке, не сумевшем пережить драму эпопеи «Гранмы» и позднее вообще отошедшем от борьбы.
