тюрьму Модело покидала столь большая и сплоченная группа бывших заключенных. Создавалось ощущение, что эти крепкие молодые люди уверенно идут к воротам с чувством исполненного долга. Последним, кого успели заметить фиделисты, спускаясь со ступеней, был худой, высокий сержант. Выправка его все еще была бравой, но, перехватив его взгляд, Хуан Альмейда увидел, как вздрогнули седые усы этого человека, служившего здесь, может быть, вовсе не из рвения быть полезным режиму, а потому, что у него не было другой работы и не на что было кормить семью. Они встретились глазами. Негр с негром. Во взгляде сержанта Альмейда прочел: «В добрый путь, чико [дитя]!»
Родственники заключенных, успевшие перезнакомиться друг с другом в ожидании близких, не отрывая глаз, смотрели на дорогих им людей. Их взлетевшие в воздух и как бы застывшие в приветствии руки, казалось, хотели поскорее донести радость встречи после столь длительной разлуки. Встречи с теми, кто их ждал, и чье выстраданное ожидание они оправдали, ни разу не уронив своего человеческого достоинства, ни разу не унизившись перед карателями. Испив до дна всю горечь той чаши, которую преподнесла им Судьба. В данное мгновение они были само олицетворение чести и достоинства. И похоже было на то, что эту Судьбу они дерзостно соткали сами, бросив вызов всему, что недостойно Человека.
У входа в гостиницу в Нуэва-Хероне, столице печально известного острова Пинос, на углу улиц 39 и 20 Фидель увидел Луиса Орландо Родригеса, директора газеты ортодоксов «La Calle». Заметил он и стоящего рядом с ним журналиста и уважаемого историка Гидо Гарсию Инклана.
– Каковы ваши планы на будущее? – это был голос Орландо.
– Мы остаемся на Кубе, не собираемся покидать страну. Мы продолжим нашу борьбу с существующим режимом, который пытался нас смирить. Мы будем бороться с правительством. Нельзя терпеть, чтобы страной правили гангстеры и воры! – спокойно ответил от имени всех монкадистов Фидель.
– Насколько ты верен ортодоксам? – не унимался уже другой голос. Интуиция подсказывала Фиделю, что такая настойчивость в выяснении его верности партии, основанной Эдуардо Чибасом, не случайна и имеет определенный подтекст. Хоть ее основатель и назвал свою партию Партией кубинского народа, сам Чибас был и оставался ярым антикоммунистом.
– Я никогда не покидал этой партии. Что же касается того, как быть дальше, то я должен решать этот вопрос с моими товарищами и соратниками. Я никогда не принимаю решения единолично. Тем более теперь!
Все присутствующие перешли из фойе в салон гостиницы. Фидель понял, что пора брать инициативу в свои руки. Он спокойно сел за стол. Рядом с ним так же спокойно и уверенно разместился Хесус Монтане. Их стол окружили монкадисты и родственники. Спокойствие тех, у кого собирались брать интервью, передалось присутствующим.
– Я вижу, к нам проявляют огромный интерес. Что ж! Я готов открыто и искренне ответить на все ваши вопросы. Не собираюсь
