замолчал, уловив на себе восхищенный взгляд Элиты, следившей за его жестикуляцией, особенно за движениями головы. Каждый такт этого движения был столь выразителен, что, если бы даже Ньико не произнес ни единого слова, все равно было бы ясно, о чем он говорит. Словно буйный ветер вселился в завитки его пышных волнистых каштановых волос и не желал покидать полюбившееся место.
– Как хорошо, что ты пришел сегодня пораньше. Жаль только, что нет здесь Темиты. Ты бы с ней поиграл, и она была бы счастлива. Я ей время от времени, когда она просит, рассказываю о друзьях ее отца, которого она, конечно, не может помнить. Но, как мне кажется, она душой с детской непосредственностью понимает, что ее отец поступил правильно. Трудно даже поверить, что в свои три годика она так хорошо все чувствует.
– Не надо тревожить ее душу. Пусть живет своими маленькими радостями. Ты же знаешь, она всем нам такая же дочь, какой была для Пепе.
Пришел Арсенио – и прямо с порога:
– Подумать только! Меньше чем через месяц, в день национального праздника, эта мерзость станет законным президентом!
– Ненадолго. Он не дотянет до конца президентского срока. Ты не думай, что наш народ можно укротить. Его можно обмануть. На время. Но укротить его мятежный дух еще никому не удавалось. Помни о мамби. А Батисте тем более не удастся, когда в народ ушла такая брошюрка… – ответил Ньико и протянул ему речь Фиделя.
18 февраля на заседании Конгресса Фульхенсио Батиста-и-Сальдивар был объявлен президентом страны, а Рафаэль Гуас Инклан – вице-президентом. 24 февраля 1955 года, в 60-ю годовщину начала освободительной войны под руководством Марти, диктатор занял высший государственный пост страны. Обещание о восстановлении конституции 1940 года трансформировалось в уродливые формы. Так называемые «конституционные статуты», которыми Батиста заменил основной закон, были отменены в тот же день. Но это вовсе не означало автоматического восстановления конституции 1940 года. Батиста настаивал на включении в нее дополнений в виде приказов, изданных им после выборов, а они-то как раз и сводили на нет дух основного закона.
Между тем на самой Кубе Батиста принимал поздравления.
Президент Ассоциации колонов Исмаэль Камараса Толедо выразил надежду на процветание страны. Владелец текстильных предприятий Бурке О. Хиджес заявил о «необъятности перспектив развития Кубы». Победу Батисты официально поддержал посол США Артур Гарднер. Прибывший с официальным визитом личный эмиссар президента США, вице-президент Ричард Никсон навестил Батисту в его загородной резиденции Кукине и передал в подарок портрет с автографом: «Генералу Фульхенсио Батисте и супруге с наилучшими пожеланиями от Д. Эйзенхауэра и супруги Мамие».
Подарком Батисте от правой оппозиции стал манифест под названием «Публичная апелляция», который подписали более тридцати политиков. Среди них – Косме де ла Торриенте, Луис Конте Агуэро, Хосе Пардо Льяда, Мануэль Бисбе, Хорхе Маньяч и другие. Политический смысл манифеста сводился
