в любимое место для лишенных родины соотечественников. Они с радостью собирались здесь за чашкой дымящегося кофе, который готовили все по очереди, делились думами о родине, пели благозвучную и лиричную «Мамби», спорили, мечтали. И жизнь на чужбине начинала казаться не такой уж и безысходной.
Только что приехала в Мексику Элита Дюбуа, жена растерзанного сатрапами Батисты прямо во дворе казармы Монкада Хосе Луиса Тасенде. Приехала вместе с крохотной дочуркой Темитой, которая стала для всех неиссякаемым источником радости. Новости ее были самыми, что называется, острыми и свежими. Разговор шел о состоявшихся 1 ноября 1954 года выборах.
– Все лисы заметают следы, – возмущалась Элита. – Этот Грау – самая большая гуарича [проститутка] от политики. Пошел на то, чтобы выставить свою кандидатуру за кампанию с Батистой. Заранее ведь знает, что даже если его изберут, он не имеет права занимать пост президента согласно 14-й статье конституции… Считай, что никаких выборов и не было. Я видела, как это было. И все это видели… Солдаты на улицах, солдаты на дорогах, солдаты отбирают избирательные бюллетени, чтобы распорядиться ими по своему усмотрению. Солдаты, полиция, военные… Народ все это видел и понял, что разницы никакой: что до, что после выборов… На! Читай, что писала «Алерта» за два дня до выборов. Даже Рамон Васконселос…
– А кто такой этот Рамон?! Давно известно, что это бастардо [ублюдок]! И это тоже все знают!
– Ну, как-никак он – кандидат в сенаторы от правительственной комиссии. Даже он был недоволен тем, как организованы выборы. Он официально обратился в Высший избирательный трибунал с просьбой «принять экстренные меры для предотвращения неизбежного кровопролития».
– Вот именно! Кровопролития! Они только этого и добиваются!
– Между прочим, обращение Рамона Васконселоса, – добавила Элита, – было самой настоящей провокацией. Высший трибунал, состоящий из батистовцев – это всем известно, – сразу же взял все под свой контроль. У каждой урны поставили по два солдата. Что хочешь, то и делай. Но народ не хотел идти на выборы. Его гнали к урнам штыками и мачете.
– На провокации они все мастера. Этому их учить не надо: всасывают с молоком матери, – буркнул Ньико и уткнулся в номер «Алерты», который дала ему Элита.
В газете сообщалось, что Высший избирательный трибунал запретил собираться перед избирательными участками. Радиоканалам, телевидению было запрещено сообщать о ходе голосования. Разрешалось передавать только официальные данные трибунала. Все остальные передачи были подвергнуты ревизии. Вещание без согласования с трибуналом было запрещено. Усиленный контроль над почтой, телеграфом, прослушивание телефонных разговоров. И требование – не принимать телеграмм протестного характера. Газета была переполнена подобного рода «директивами». Ньико швырнул газету на пол:
– И вот в такой атмосфере этот каналья стал «законным» президентом. Но ненадолго! Даю вам слово: мы спихнем его до окончания президентского
