пуговицы и распахнула платье на руках: – Ну как?
Но Женечка смотрела только на мои шары, будто видела такое впервые. У неё-то пупырышки.
– Не завидуй! И у тебя вырастут.
Женя смутилась и покраснела. Теперь у нас был настоящий парусник. Я стояла, как и положено, на солнце и ветре. Волны обдавали меня брызгами.
Мы пели:
По Караибскому синему морю
Мчится бумажный кораблик мой.
И нет на нём капитана,
И нет команды на нём.
Что за чудесный бумажный кораблик!
Что за чудесный кораблик такой!
Мы мчались в неизвестность.
Что принесёт нам эта неизвестность?
– Земля! – закричала я.
– Убрать паруса! – скомандовала капитан.
Я выполнила команды и резко убрала паруса, запахнула платье, потеряла равновесие и плюхнулась за борт (хотя с кораблика, наверное, не плюхаются, а падают в пучину).
– Пираты! – завопила я, увидев рядом лохматую рожу.
Но это, увы, была голова Женечки. Капитан бросилась (героически) спасать команду, то есть меня. Но спасать пришлось капитана – капитан не умела плавать. Хотя капитанам по рангу, наверное, и не положено.
Мы барахтались, ухватились за лодку, вернее, за корму корабля, опустили ноги и почувствовали песочек.
– Какая глубина у моря-океана? – спросила капитан.
– Выше шаров, – сказала я. – Глубже не измерить. Это под ногами одна видимость.
Но всё равно мы потерпели кораблекрушение и чудом спаслись.
– Океан обмелел.
Высшие силы подняли дно моря-океана Москвы, и глубь его стала по наши пупки.
– И мы попали в аномальную зону океана Москвы, и он вывел нас на остров. Зришь?
Точно, остров проявился. Батюшки, уж не в пространственный ли коридор мы попали?
– Я не хочу на остров, – сказала я.
– Почему?
– По кочену. Боюсь, там пираты и они нас ограбят.
– А что взять-то с нас?
Мы задумались. У нас ничего не было.
– Корабель заберут, а нас высадят на необитаемый остров. Заточать в кандалы и заставять сочинять для них песни, – сказала Женечка.
– Шансонетки типа. «В флибустьерском очень мутном море бригантина поднимает паруса».
– Ну да, чтобы трудовых моряков грабить, – подтвердила я.
– Точно. Или чтобы слезу выбить. «Прости сваво сына, любимая мать, свой первый ведь срок я выдержать так и не смог». И по притонам и подворотням голосить будут.
– Ты что! По ТВ впаривать станут, по радиву. Шансон-русон назовут, – сказала я.
– А мы в кандалах в заточении. – Женечка заплакала.
А я ей подплакивала. Жалко-то как себя стало.
– Не… они же пираты, они до этого не опустятся. Это богатеи-демократы только так могут. Пираты просто высадят нас на необитаемый остров и дадут всё для беззаботной жизни, – сказала
