да. Сейчас чек тебе выдам. Полторы минуты подожди.
Открыл холодильник, помолчал, глядя внутрь. Потом обратился ко мне:
– Ты хочешь тирамису? Надо съесть, а то так и пропадет.
– Пуркуа па, – вежливо протянул я.
– Тогда изволь! Не откажи себе в подобающем удовольствии.
Гвенаель поставил на поднос бутылку колы, к ней стакан со льдом и стакан желтоватого сока и снова вышел из зала. А я, сполоснув ложку, взял тирамису из холодильника и уселся в кресло. Пока пару минут подсчитывал в уме и ковырялся в стаканчике, старший скорым шагом в обратном направлении проследовал к стойке и открыл кассу, напевая еле слышно мотив, похожий на “Douce France[9]”.
– Вот это чаевые за последние три дня. Ты подписал контракт?
– О! Спасибо, неожиданно. Да, подписал, – поспешно черкая в бумагах, отозвался я.
– Хорошо. Даже отлично. По правде сказать – превосходно! Да что там скрывать – восхитительно!
Старший, улыбаясь, подошел и присел рядом со мной. Отдышался, посмотрел пару секунд вверх, на лепнину на потолке, наверное.
– Народу мало совсем, все до сих пор в отпусках. Я сам уезжаю на следующей неделе.
– И ты тоже? А куда?
– В Бретань повидаться с семьей, я ведь оттуда… Gwenaël – это же бретонское имя.
До Бретани я так ни разу и не доехал, хотя она по российским меркам не очень далеко от Парижа.
– А я и не знал, я думал ты – местный, парижский. А ты говоришь по-бретонски, там же вроде есть свой язык? Его в школах изучают, наверное?
– Знаю пару-тройку слов. Ну, мне в школе его не преподавали, это в частных каких-нибудь лицеях изучают. Собственно, когда-то в правилах внутреннего распорядка для учеников или вроде того указывалось, что запрещается говорить по-бретонски, слюнить пальцы, чтоб переворачивать страницы книг, и плевать на пол. Если ты знаешь, кто такой Жюль Ферри…
– Вроде государственный деятель такой был.
– Да, министр, кроме всего прочего, просвещения. Про него пишут что-то вроде «поборник светского гуманизма, антиклерикализма, всеобщего начального образования». Так вот это при нем когда-то детей в школах ставили на горох и в угол за то, что они говорили не по-французски, а на бретонском там или на еще каком-то диалекте, собственно – voilà[10]. Ну, ты понял, да? Подавляли, скажем так, в зародыше, скажем так, сепаратизм.
– Что ж, такая культивация принесла свои плоды.
Я с неподдельным интересом выслушал эту страноведческую информацию, которую мой старший коллега бойко выдал на одном дыхании.
– «Кроаз» – это «крест», «галь» значит «француз», «квенот» – «дорога», «бара» – «хлеб», что еще… А, «крампуэ» – блины. «Бран» – ворон.
«Занятный язык», – подумалось мне.
– А еще иногда странно строят фразы. «Денег у меня, чтоб заплатить, достаточно» вместо «у меня достаточно денег, чтоб заплатить».
– Ну,
Известная песня в исполнении Шарля Трене.
«Вот так вот» (фр.)
