кто-то из королевских патрулей узнает меня, – задумчиво проговорил он, не глядя на Крейна, – полагаю, наш путь может закончиться раньше, чем мы этого хотим.Крейн не обернулся, его голос, низкий и ровный, прозвучал так, будто он вовсе не воспринимал угрозу всерьёз.
– Узнают только если будут искать, – ответил он.
Пригород Харистейла встретил их суровой тишиной и запахом гниения. Маленькие хижины, беспорядочно раскиданные вдоль дороги, казались покинутыми. Соломенные крыши провисли, а стены из камня и дерева покрылись плесенью. Перед домами копошились немногие жители: голодные женщины, обмотанные в грязные тряпки, с пустыми, ничего не выражающими глазами, и дети, босиком бегавшие по лужам, полным грязной воды. Весь этот вид говорил об одном: нужда и безысходность стали постоянными обитателями этого места.
Патрули королевских солдат шагали по улицам группами по трое-четверо. Их лица были напряжёнными, доспехи – потёртыми, покрытыми ржавчиной и следами давних битв. Они выглядели больше как запуганные псы, чем как гордые защитники королевства.
Крейн, сидя на передке повозки, скользнул взглядом по солдатам, а затем медленно обернулся к Ричарду.
– Солдат здесь больше, чем людей, – заметил он. – Годрик боится восстания.
Ричард усмехнулся, его глаза на миг блеснули холодным светом.
– Страх – неизбежный спутник власти, – сказал он. – Но страхи сильного и слабого различаются. Если у людей пустые желудки, они не просто недовольны. Они ненавидят. А ненависть… – он замолчал, осматривая покосившиеся дома. – Ненависть – это топор, которым можно срубить самое крепкое дерево.
– И что мешает ему позволить этим людям заработать на хлеб? – спросил Крейн с деланным равнодушием.
Ричард слегка повернул голову, его губы тронула холодная усмешка.
– Годрик не мыслит такими категориями, – сказал он. – Ему нужна армия. Война – это единственное, что его интересует. А такие люди для него не более чем топливо.
Они подъехали к городским воротам, где стражники бросили на них лишь беглый взгляд, не найдя в двух дорожных торговцах ничего подозрительного. Повозка въехала на рынок. Это место выглядело совсем иначе: шумное, живое, но такое же мрачное. Узкие улицы были заполнены лавками и телегами, за которыми стояли измученные торговцы. Люди, тесно сгрудившиеся у прилавков, кричали, спорили, пытаясь выторговать хоть что-то.
Ричард велел Крейну остановить повозку возле мясной лавки. Продавец, грузный мужчина с лоснящейся лысиной и пропитанным кровью фартуком, лениво поднял взгляд на подъехавших.
– Что ищешь, рыбак? – хрипло пробасил он, смерив повозку изучающим взглядом.
Ричард спрыгнул с повозки, небрежно отряхивая пыль со своего плаща.
– Добрый человек, подскажи, где лучше продать рыбу? – спросил он, изображая усталость. – Хотелось бы закончить побыстрее, пока
