терпение! Разве я не сказал тебе, что Марзак еще слишком молод?
– В его возрасте ты уже бороздил моря под началом великого Окьяни!
– В его возрасте я по милости Аллаха был выше и сильнее твоего сына. Я слишком дорожу им, чтобы позволить ему выйти в море, прежде чем он достаточно окрепнет. Я не хочу потерять его.
– Посмотри на него, – настаивала Фензиле. – Он – мужчина, Асад, и сын, каким мог бы гордиться любой правоверный. Не самое ли для него время препоясаться саблей и ступить на корму одной из твоих галер?
– Она права, о отец мой! – взмолился Марзак.
– Что? – рявкнул старый мавр. – Уж не хочешь ли ты участвовать в схватке с «испанцем»? Что знаешь ты о морских сражениях?
– А что он может знать, когда родной отец не удосужился ничему научить его? – парировала Фензиле. – Уж не насмехаешься ли ты, о Асад, над изъянами, которые есть не что иное, как естественный плод твоих собственных упущений?
– Тебе не вывести меня из терпения, – проворчал Асад, явно теряя таковое. – Я задам тебе только один вопрос: как по-твоему, может ли Марзак принести победу исламу? Отвечай!
– И отвечу: нет, не может. А пора бы. Твой долг – отпустить его в это плавание, дабы он мог обучиться ремеслу, которое ждет его в будущем.
Асад на минуту задумался.
– Пусть будет по-твоему, – медленно проговорил он. – Ты отправишься с Сакр-аль-Баром, сын мой.
– С Сакр-аль-Баром? – в ужасе воскликнула Фензиле.
– Лучшего наставника для него я не мог бы найти.
– Твой сын отправится в плавание как чей-то слуга?
– Как ученик, – поправил Асад. – А как же иначе?
– Будь я мужчиной, о фонтан души моей, – проговорила Фензиле, – и имей я сына, никто, кроме меня, не был бы его наставником. Я бы вылепила из него свое второе «я». Таков, о возлюбленный господин мой, твой долг перед Марзаком. Не поручай его обучение постороннему, особенно тому, кому, несмотря на твою любовь к нему, я не могу доверять. Возглавь этот поход, а Марзак пусть будет твоим кайей.
Асад нахмурился.
– Я слишком стар, – возразил он. – Два года я не выходил в море. Как знать, возможно, я уже утратил искусство побеждать. Нет, нет. – Он покачал головой, и облачко грусти тронуло его суровое лицо. – Командир теперь Сакр-аль-Бар, и если Марзак пойдет в плавание, то только с ним.
– Господин мой… – начала было Фензиле, но тут же остановилась.
В комнату вошел невольник-нубиец и доложил паше, что Сакр-аль-Бар прибыл в крепость и ожидает приказаний своего господина во дворе. Асад сразу встал и, как ни пыталась Фензиле удержать его, нетерпеливо отмахнулся от нее и вышел.
Она смотрела ему вслед, и в ее прекрасных глазах закипали слезы гнева. Асад вышел на залитый солнцем двор, и в полутемной комнате воцарилась тишина, нарушаемая только отдаленными переливами серебристого смеха младших жен паши. Эти звуки раздражали и без того натянутые нервы
