громоздкий диван у противоположной стены, детский велосипед, мягкие игрушки, зеленый ковер на стене. Все осталось таким же, каким было в день их отъезда. Словно сюда никто не заходил с тех пор как они с мамой бежали. Алиса осторожно погладила пластиковый нос кучерявого медведя, набитого опилками. Когда-то он был ростом с нее, а теперь казался слишком маленьким. Этого медведя папа подарил маме еще до рождения Алисы…
Родительская комната осталась нетронутой: диван собран и накрыт коричневым покрывалом из жестких толстых ниток, узкое кресло, в котором спала Алиса до пяти лет. На лакированной тумбе пылился пузатый телевизор с тремя кнопками и торчавшими металлическими штырями, которые папа крутил плоскогубцами, чтобы прибавить громкость. Рядом открытыми дверями встречал трехстворчатый шкаф на косых ножках, пропахший нафталином. У окна на столе все так же ждали фарфоровые статуэтки черно-белой сороки с отбитым клювом и белоснежного слона с поднятым хоботом. Брать для игры их запрещалось. Алиса мечтала о том, как вырастет и будет играть ими, сколько душе угодно.
А теперь даже прикоснуться не могла…
На подоконнике сиротливо ютились птичьи клетки. Папа держал канареек, наполнявших квартиру звонкими трелями и раздражавших маму до зубного скрежета.
– Ни разу у вас не был, – признался Кирилл, с интересом оглядываясь.
Алиса пожала плечами. Если она скажет хоть слово, расплачется. Горло сдавило.
Она столько раз представляла, как вернется домой, пройдется по их квартире, ощупает каждый сантиметр, вспомнит детство, папу… А в квартире ее ждала лишь неотвратимость произошедшего, покрытая пылью прошлого. И детская, добрая ностальгия сменялась ненавистью. Это все у нее украли. Пока папа был жив, они были счастливы здесь, все вместе. А папу тоже… украли. У нее, у маленького ребенка, который не хотел никакой войны между Хранилищами, не хотел чужих предательств и боли. Она всего лишь хотела, чтобы мама и папа были всегда рядом…
– Идем, – бросила Алиса севшим голосом, проходя мимо Кирилла.
– Уже?
Она не ответила, рванула на себя входную дверь, вышла в темный коридор четвертого этажа и судорожно вздохнула. Ей нужна пауза. Минутная. Секундная. Выйти в черный, залитый дождем двор, сесть на дальнюю скамью и расплакаться. Спрятаться. Воспоминания больно ударили по ней, не воскресив детство, а жестоко напомнив, что именно она потеряла.
– Ты в порядке? – спросил Кирилл, поворачивая ключ в замке. – Посмотрим вторую квартиру?
Алиса кивнула, не повернувшись. Хранитель не стал донимать ее, жестом пригласил следовать за ним.
Однокомнатная квартира на третьем этаже выглядела так, словно Кирилл по ошибке привел свою новую ученицу на склад. Пол коридора был завален коробками, пакетами и связками пожелтевших газет. По стенам тянулись уродливые бежевые обои с коричневыми узорами. Алиса застыла на пороге, открыв рот.
– Да уж, – присвистнул Кирилл. – Честно говоря, когда я тут был последний раз, мне показалось, что в квартире чище…
Сбросив
