прорычало и отпустило. Соловейка вывернулась, но не смогла сбежать – её схватили за руку, пальцами попав прямо в порез.
–– Остановись! – раскатисто проревело над ней чудище сердитым голосом князя Остромысла. – Какая ж ты Соловейка, ты дикая куница!
Она резко вскинула голову и с изумлением поняла, что никакое это не чудище. Перед ней действительно стоял князь, огромный и очень мрачный. Он не морок, не видение, не чужое колдовство. Он с силой сжимал её плечи, но не пытался убить. Не пытался. Он её нашел, догнал… Кровь всё еще стучала в висках, заставляя подрагивать в руках князя, коленки подкосились, но он её удержал. Губы Соловейки задрожали, в груди что-то сильно сдавило и едкой солью подбежало к глазам. Захотелось громко-громко закричать, но Соловейка прикусила губу. Смотреть на князя она не могла, но и сдерживаться больше тоже не получалось. Она вдруг закрыла глаза, обмякла и, уткнувшись лицом в грудь Остромысла, горько разрыдалась.
–– Куда ж ты побежала, – помолчав, негромко сказал князь. – Дальше дикая чаща, пропадёшь – никто тебя не найдёт.
Взяв Соловейку за плечи, он отстранил её и взглянул в лицо. Слёзы сами текли по щекам, она их глотала, облизывая солёные губы, не смея взглянуть на князя. Только когда он взял её за порезанную руку, Соловейка вздрогнула, резко вскинула голову.
Остромысл был очень хмурым, казалось, даже борода его заострилась. Он ощупал пальцами порез и тихо, будто самому себе сказал: «Этого я не угадал».
–– Этот старик хотел меня убить… – шепотом сказала она, прикусывая губы от боли и страха – выражение лица князя пугало её еще сильнее. Он был таким сердитым, что она боялась пикнуть, хоть пальцы сильно давили на порез.
–– А ты зачем к нему пошла? Тебе Аяр где велел быть?
Потом он расстегнул свой кафтан, снял пояс и перевязал им раненную руку, но Соловейка этого даже не заметила, уставившись на князя. Горячая волна окатила её с ног до головы, уши сразу же запылали, будто братец её за них оттаскал. Она вспомнила, как брат молча повернулся спиной к отцу, подставляясь под отцовские розги. Потом она рыдала на его коленях и пообещала, что больше никогда не сбежит.
–– Нет-нет! – вскрикнула Соловейка и вцепилась в руку князя. – Братец Аяр не виноват! Я сама сюда пришла! И к старику сама зашла, я шла… – она замолчала, проглотив вопрос, который так долго её мучал. Вместе с ушами теперь загорелись и щеки, в груди тоже стало жарко. Соловейка облизала губы.
–– Куда ты шла? – тихо спросил Остромысл.
Взгляд его стал терпким, как мёд, и совсем не пугающим. Он чуть наклонился и ей стало нечем дышать. Соловейка судорожно хватала воздух раскрытыми губами.
–– Я за тобой шла, князь-батюшка, – сказала она, но сердце так громко билось, что было не слышно саму себя.
Она только увидела, как у князя вспыхнули глаза и дрогнули губы, он спросил: «Зачем?» – Соловейка скорее догадалась, чем услышала. Казалось, это всё
